профессор физики и задал совершенно отвратительный вопрос. Докладчик сказал: "Что ж, я удивлен, что в таком продвинутом городе, как Мюнхен, мне задают такой элементарный вопрос. Я попрошу своего шофера ответить на него". (Аудитория смеется.)

 

Я рассказываю эту историю не для того, чтобы похвалиться быстрой сообразительностью главного героя. В этом мире, как мне кажется, есть два вида знаний: Один - это знания Планка, знания людей, которые действительно знают. Они заплатили взносы, у них есть способности. Затем у нас есть шоферские знания. Они научились болтать. У них может быть большая шевелюра. У них часто тонкий тембр голоса. Они производят большое впечатление. Но в конечном итоге все, что у них есть, - это шоферские знания, маскирующиеся под настоящие знания. Думаю, я только что описал практически всех политиков в Соединенных Штатах. (У вас в жизни будет проблема - передать как можно больше ответственности людям, обладающим знаниями Планка, и отобрать их у тех, кто обладает знаниями шофера. И против вас работают огромные силы.

 

Они производят большое впечатление. Но в итоге все, что у них есть, - это шоферские знания, выдаваемые за настоящие.

 

Мое поколение в какой-то степени подвело вас. Все чаще и чаще мы получаем в Калифорнии законодательное собрание, в котором к работе допускаются в основном сертифицированные орехи слева и сертифицированные орехи справа. И никто из них не может быть смещен. Вот что мое поколение сделало для вас. Но вы же не хотите, чтобы все было слишком просто?

 

Еще одна вещь, которую я обнаружил, - это то, что сильный интерес к любому предмету просто необходим, если вы действительно хотите преуспеть в нем. Я мог заставить себя быть довольно хорошим во многих вещах, но я не мог преуспеть ни в чем, к чему у меня не было сильного интереса. Так что в какой-то степени вам придется поступить так же, как и мне. Если это возможно, вы хотите заставить себя заниматься тем, к чему у вас есть сильный интерес.

 

Еще одна вещь, которую вы должны делать, - это проявлять усидчивость. Мне нравится это слово, потому что для меня оно означает: "Сиди на заднице, пока не сделаешь". У меня всю жизнь были замечательные партнеры, полные усидчивости. Думаю, они достались мне отчасти потому, что я старался их заслужить, отчасти потому, что я был достаточно проницателен, чтобы их выбрать, а отчасти мне просто повезло. Два партнера, которых я выбрал для одного из этапов своей жизни, заключили следующее простое соглашение, когда в середине великой депрессии создали небольшую строительную команду по проектированию и строительству: "Партнерство из двух человек, - сказали они, - и делим все поровну. И, если мы не успеваем выполнить свои обязательства перед другими людьми, мы оба будем работать по четырнадцать часов в день семь дней в неделю, пока не наверстаем упущенное". Нет нужды говорить, что эта фирма не провалилась. А мои партнеры вызывали всеобщее восхищение. Простые, старомодные идеи, подобные их, почти наверняка приведут к хорошему результату.

 

Еще одна вещь, с которой нужно смириться, - это то, что жизнь с большой вероятностью может нанести ужасные удары, несправедливые удары. Некоторые люди восстанавливаются, а другие нет. И здесь я думаю, что отношение Эпиктета помогает сориентироваться в правильной реакции. Он считал, что каждое несчастье в жизни, каким бы плохим оно ни было, создает возможность вести себя хорошо. Он считал, что каждое несчастье дает возможность научиться чему-то полезному. И долг человека - не погружаться в жалость к себе, а конструктивно использовать каждый страшный удар. Его идеи были очень здравыми и оказали влияние на лучших римских императоров, Марка Аврелия и многих других на протяжении многих веков. А вы, возможно, помните эпитафию, которую Эпиктет сделал для себя: "Здесь лежит Эпиктет, раб, искалеченный телом, предельный в нищете, и благосклонный к богам". Так вот, именно таким Эпиктета помнят сейчас: "облагодетельствованный богами". Его облагодетельствовали, потому что он стал мудрым, мужественным и наставлял других, как в свое время, так и в последующие века.

 

Эпиктет: его мораль

Контролируйте свои страсти, чтобы они не отомстили вам. Не стремитесь к тому, чтобы все происходило в соответствии с вашими желаниями, но желайте их такими, какие они есть, и вы их обретете. Сначала узнай смысл того, что ты говоришь, а потом говори. Мудр тот, кто не печалится о том, чего не имеет, но радуется тому, что имеет. Если вы хотите совершенствоваться, смиритесь с тем, что вас считают глупым и тупым. Невозможно начать учиться тому, что, как вам кажется, вы уже знаете. Важно не то, что с вами происходит, а то, как вы на это реагируете. Используйте по максимуму то, что в ваших силах, а остальное принимайте, как получится. Ни один человек не свободен, если он не хозяин самому себе. Только образованные люди свободны. Людям мешают не вещи, а то, как они на них смотрят. Главное - общаться только с теми, кто поднимает вам настроение, чье присутствие пробуждает ваши лучшие качества. Богатство заключается не в том, что у вас много имущества, а в том, что у вас мало желаний.

 

У меня есть еще одна идея, которую я хочу подчеркнуть в кратком изложении. Мой дедушка Мунгер был единственным федеральным судьей в своем городе на протяжении почти сорока лет. И я восхищался им. Я его однофамилец. И я настолько конфуцианец, что даже сейчас, когда я говорю, я думаю: "Судья Мунгер был бы рад видеть меня здесь". Все эти годы после смерти моего деда я считаю себя обязанным нести факел ценностей моего деда. Одной из таких ценностей было благоразумие как слуга долга. Дед Мунгер был федеральным судьей в то время, когда не было пенсий для вдов федеральных судей. Поэтому если бы он не откладывал деньги со своих доходов, моя бабушка стала бы нищей вдовой. Кроме того, чистый капитал позволил бы ему лучше служить другим. Будучи таким человеком, как он, он всю жизнь не тратил свои доходы и оставил вдову в комфортных условиях.

 

Но это было не все, на что хватило его благоразумия. Попутно, в 30-е годы, крошечный банк моего дяди потерпел крах и не смог открыться без посторонней помощи. Мой дед спас банк, обменяв более трети своих хороших активов на ужасные банковские активы. Я всегда помнил это событие. Оно напомнило мне о маленьком стихотворении Хаусмана, которое звучало примерно