– И вот приходит Дьявол и говорит: «Здравствуй, любимый, а кто тебя мучит-то? Ты же сам на плечах вампира несешь! Я не мучаюсь! И мученики, и вампиры под одну метелку подметены, ибо человек – два в одном, один мучается, второй миром правит, да так правит, чтобы гнойных больных для души хватило!»

Этой правдой можно убить и вампира, и батюшку, который простил грех, не направленный на него самого, убеждая, что Бог – милосерд.

Мы можем в Церкви только каяться. Жертва вампира не придет к тому же Батюшке помолить об отмщении. И никогда Церковь не обнадежит человека: «Бог достанет мучителя, не переживай!» И от денег вампира не откажется, когда тот придет просить его о милости от Бога. Получается, Бог у батюшки – продажная сволочь. А кто у них Бог? Вампир! Самый настоящий вампир, который воскрес спустя три дня! Это только чистокровному вампиру под силу, которого разве что осиной убить можно. Все Спасители приходят к человеку, и говорят ему: «Мы рады вам, рады, вот вам я, вот вам вера, а вот вам пастыри!»

Но! Мы пьем живую воду, мы сидим у неугасимого огня, мы защищались стрелами, которые управлялись нашей мыслью.... Бог далеко не милосерд. Он говорит: «Освободись, сними оковы, посмотри в лицо врагу, посмотри на ужас, который он сеет вокруг себя. Я твоя Крепость! Проткни железо!»

И получается, напугать вампира можно только Дьяволом.

– Тогда, может быть, только он и может плиту открыть? – несмело произнес Малек. – Нам надо Дьявола позвать. Он же учит Маню и Борзеевича, пусть и нас научит. Он в нее верил, а мы разве не такие?

– А как? Он есть, и его нет, – Сеня грустно развел руками. – Это все его, но где он сам?

– Но он же дал мне семена! И перенес сюда. Может, его позвать надо?

– А может, поверить и понять, что он существует? – сказал Валимир неуверенно. – В мире есть вампиры, есть оборотни. Как люди, но не люди. У каждого человека есть душа, и как выяснилось – это не абстракция, это другой человек. И ни один Спаситель не доказал этого и не привел народ к этому. Наоборот, уничтожал любые знания, которые бы могли натолкнуть человека на такие размышления, оставляя для себя лишь то, что помогает ему убивать человека. За все время их долгого существования они борются с Дьяволом, который раз – и вырастил человечка, раз – и вырастил. И пытаются дискредитировать, выдавая убийц и всякую мерзость, как дьявольские происки, дьявольские внушения, дьявольское одержание.

Но одержать над человеком может только чужая плоть! А плоть – это слово, которое вошло в человека, утверждаясь на камне! А камень – это боль, это ужас, который посеян кем-то! Все зло, которое существует в мире, так или иначе завязано на этом. Бедность, нищета, болезни, преступность. Чего проще сказать человеку: помоги душе моей, но вампир или оборотень никогда так не скажут.

Но есть ли есть вампир, если есть знания, которые приходят в мир снова и снова, значит, Дьявол не абстракция, он живой, он существует, как я, как мы, все, что нас окружает.

– Мне кажется, под этой плитой Знание, которое прятали от вампира, – высказал предположение Виткас.

– Согласен. Вот проклятый, бежит в горы, которые охраняют его от вампира, приходит в это место и понимает, что здесь он может переждать и пожить, и видит живую воду, и находит дерево и еду, – поддержал Валимир. – Что он прежде всего подумает? Что Бог не оставил его, есть рецепт спасения. И вот он уже не просто жертва, а сам, как проклятие вампиру. Само это место говорит проклятому, что не скажет ни один батюшка: Бог на твоей стороне, он простит тебе нищету. И увидит то, что не увидит больше нигде в мире: Бог не простит ни вампира, ни оборотня, ни какую другую нечисть.

– Вряд ли… Это место сделали люди, которые знали, что когда-то знания уйдут с земли… – заметил Сеня. – Есть многочисленные доказательства. Первое, окно, второе, стены, они положены в три слоя, облицовка гранитная, а внутри черт знает что. Третье, здесь генерируется какое-то поле, которое есть в этих горах, но здесь его сумели сконцентрировать.

– Я вот тут подумал: неспроста, наверное, все свечки ставят или за упокой души, или во здравие, – посмотрел на всех Иван, слегка удивленно. – Никто во здравие души свечки не ставит. Получается, всеми силами люди ищут способ убить душу: не плач, успокойся, потерпи, – или плачут вместе с нею. Холодно, одиноко, и без причины болит нутро.

– Да, пожалуй, все Спасители учат любить и кланяться, а вампиру от этого не холодно, не жарко, – согласился Сеня. – Он только рад. И за себя молишься, или за него, у него все на пользу, как сказал Соломон.

– Получается, Спасители-то враги Дьяволу… – расстроился Иван.

– Вот приходит проклятый, что он еще думает, когда уже понял, что Бог есть, и Бог с ним? Мне нужны знания, мне нужен меч, чтобы рубить им всем знания. Я бы так подумал.

– Может, надо за каждой головой уметь рассмотреть Дьявола? – с сомнением произнес Виткас.

– А я и так вижу, – сказал Валимир. – Стоит проблеять кому-нибудь…

– Я не об этом. Мы спаслись, мы увидели, мы, в конце концов, в его обители. И выясняется, что в этой обители как бы человек, у которого есть окно, куда может заглянуть солнце… И вот мы – немного освещенные солнцем. Страшный Бог! Стоит вспомнить сколько людей сожрали вампиры, и от чего спаслись. Но еще мы видим свет в конце туннеля.

– Но не он же сожрал людей! – обиделся за Дьявола Малек.

– Не он, но допустил, а допустил, потому что мы не видели и не знали, – ответил Валимир. – Если мог остановить и не остановил, это, знаешь ли, равнозначно соучастию.

– Получается, не мог, – рассудил Виткас. – Он нас не спас бы, если бы мы не удрали, но он, без сомнения, помогал.

– Вот именно! Был бы Дьявол с кем-нибудь из нас, он бы в раз обнаружил, что рядом вампир! Первое: а с чего это именитые особы в горы потащились, и драконы кроткие, как ягнята? Но нам было лестно, что нас с собой взяли. Второе, откуда у троицы такая сила, чтобы дракона завалить? Третье, любой здравомыслящий человек стал бы разбирать, из-за чего весь сыр-бор… Четвертое, поинтересовался бы сначала, что за Проклятая земля такая, и почему одним можно, а другим нельзя… Пятое, высокопоставленные особы столько людей убивают каждый день, и война, и работорговля, и все что угодно есть, а рыба, как известно, гниет с головы, так на что им мы понадобились? Шестое, отчего это сразу три партии стало, и отчего нас так сильно охраняют? И отчего кому-то можно пожарить картошечку на костре, а кому-то слюни пускать… Седьмое, комендантский час, сон этот, без снов… Восьмое, может, самое главное, а что сделали Маня, Борзеевич и Дьявол, чтобы мне их невзлюбить? Подсказки лежали на каждом шагу, с самого первого дня. Это расплата, за то, что вообще согласились участвовать в этой экспедиции. Он мог никому из нас не оставить ни единого шанса. Но мы оправдали Маню и Борзеевича, и помирились с деревом – и сделали шаг к спасению.

– Правильно, – сказал Иван. – На Бога надейся, сам не плошай! Известно, под лежачую колоду вода не бежит. Но больше половины людей погибло, пока у нас глаза открывались.