Питта окатила теплая волна облегчения.

– Спасибо. А как насчет Южного Ламбета и мистера Серраколда и сэра Чарльза Войси?

– Про них не знаю, сэр. Судя по слухам, там какие-то сложности, но наверняка не знаю. Еще ничего не понятно.

– Благодарю вас.

Томас ретировался, уступая швейцара очередным пылким соискателям новостей, и поспешил найти экипаж. Если он не попадет в какую-то небывалую дорожную пробку, то уже меньше чем через час доберется до Ламбетской ратуши. А там уж сможет сам достоверно узнать результаты.

Прекрасный вечер радовал влажным теплом. Половина Лондона, казалось, высыпала на улицы подышать воздухом, тротуары заполнились пешеходами, а мостовые – разнообразными экипажами. Лишь минут через десять полицейскому удалось найти свободную двуколку, и, забравшись в нее, он велел извозчику перевезти его через реку к Ламбетской ратуше.

Двуколка развернулась и поехала в ту сторону, откуда приехала, с трудом лавируя во встречном потоке экипажей. Повсюду обсуждались последние новости, слышались громкие возгласы, цокот копыт по мостовым, бренчание упряжи и удары легких столкновений. Томасу хотелось бы поторопить извозчика, но он понимал, что это бесполезно. Тот и так делал все, что мог, ради собственной выгоды.

Питт откинулся на спинку сиденья, призывая себя к терпению. Он предпочел бы верить в то, что Обри Серраколд еще может выиграть, но тошнотворное сомнение подсказывало, что вряд ли кому-то под силу победить Войси. Слишком уж тот хитроумен, слишком уверен в себе.

Они пересекали старый Воксхоллский мост. С реки поднимался влажный запах, и ряд горящих на набережной фонарей красиво отражался в воде. На волнах еще покачивались прогулочные лодки, и от них по воздуху разносился веселый смех.

На южном берегу тоже гуляло множество горожан, но уличное движение заметно поредело, и двуколка набрала скорость. Возможно, у Томаса даже появился шанс успеть к оглашению результатов. Отчасти он надеялся, что, когда доедет туда, все уже будет закончено. Тогда ему просто сообщат новости – и дело с концом. Способен ли даже Наррэуэй придумать то, что будет сдерживать влияние Войси после успешных выборов? Не сможет ли этот подлец пролезть на место лорд-канцлера Англии еще при нынешнем правительстве?

Или Уэтрон сумеет помешать ему?

Нет, Уэтрону не хватит ни ловкости, ни хладнокровия. Набрав силу, Войси раздавит его.

– Вот мы и прибыли, сэр! – крикнул извозчик. – Ближе я не могу подъехать!

– Ладно!

Питт спустился на землю, расплатился и начал пробираться между экипажами к ступеням ратуши. Зал собраний заполняла еще более плотная толпа: люди толкались, протискивались вперед, стремясь получше разглядеть кандидатов и услышать результаты выборов.

На трибуне появился председатель избирательной комиссии, и шум в зале утих. Близился решающий момент. Светлые волосы Обри Серраколда поблескивали в свете люстр. Он выглядел напряженным и сосредоточенным, но голову держал высоко. Томас заметил в толпе улыбающуюся Роуз. Она явно волновалась, но страх, видимо, покинул ее. Вероятно, ей удалось узнать ответ на вопрос, который она задавала Мод Ламонт, и сделала она это гораздо более простым и точным путем, чем на сеансах любого медиума.

С другой стороны от председателя застыл в напряженном ожидании и сам Чарльз Войси. Питт с легкой радостью догадался, что ему пока не известно, выиграл он или проиграл. Войси еще сомневался.

Источник надежды прорвался в душе Томаса, и он мечтательно вздохнул.

В зале наступила тишина.

Председатель огласил итоги – сначала Обри Серраколда. Их встретили громкими приветствиями. Число его голосов было высоко, и сам Обри вспыхнул от удовольствия.

Дождавшись тишины, председатель огласил результаты выборов Войси – за него проголосовало почти на сотню больше избирателей. Зал взорвался оглушительным криком.

Серраколд побледнел, но благородное происхождение и воспитание позволили ему признать поражение с таким же достоинством, с каким он признал бы победу. Повернувшись к своему сопернику, он протянул ему руку. Они обменялись рукопожатиями также и с председателем комиссии, а потом Войси выступил вперед и выразил благодарность своим избирателям.

На мгновение Питт точно оцепенел. Ему следовало предвидеть такой исход, но он все же надеялся – даже перед самым этим плачевным концом все еще слабо надеялся. Известие о сокрушительном поражении навалилось на него тяжким бременем.

Речь Чарльза еще продолжалась, сопровождаемая одобрительными возгласами. Наконец Войси спустился с трибуны и начал проталкиваться через толпу к выходу. Ему хотелось насладиться своей победой, испить эту чашу до последней капли. Он должен был подойти к Томасу, взглянуть на него и убедиться, что его противник вполне осознал поражение.

Чуть позже он уже стоял перед ним на расстоянии вытянутой руки.

Питт протянул ему руку.

– Примите поздравления, сэр Чарльз, – спокойно произнес он. – В каком-то смысле вы их заслужили. Вы заплатили за победу такую цену, что и не снилась Серраколду.

В глазах Войси загорелось изумление.

– Неужели? Хотя большой приз того стоит, Питт. Такова разница между успешными лидерами и неудачниками.

– Полагаю, вам известно, что взрыв на Саутгемптон-роу унес сегодня утром жизни епископа Андерхилла и Лины Форрест? – продолжил полицейский, загородив Чарльзу путь к выходу.

– Да. Слышал. Какое несчастье! – Политик все еще улыбался, думая, что ему ничего не грозит.

– Но, вероятно, вы еще не слышали о результатах вскрытия Фрэнсиса Рэя, – продолжил Питт, заметив, как тревога плеснулась в глазах Войси. – Отравление дигиталисом. – Он с особой выразительностью произнес эти слова. – Порошок подсыпали в пирожки с малиновым джемом… Это совершенно неоспоримо. У меня нет при себе отчета медэксперта, но я читал его.

Чарльз недоверчиво буравил его взглядом, пытаясь отмахнуться от того, что услышал. На его верхней губе заблестел пот.

– Так уж случилось, – еле заметно улыбнулся Томас, – что в доме Рэя к тому времени закончились все запасы малинового варенья, не считая, конечно, тех двух пирожков, что принесла ему в качестве угощения миссис Октавия Кавендиш. Не представляю, с чего вдруг ей вздумалось убить такого порядочного и безобидного старика. Мы пока не выяснили, какие у нее могли быть мотивы.

В глазах Войси появился панический страх – потеряв самообладание, он начал задыхаться.

– Весьма вероятно, – заметил Питт, – что некто, кому миссис Кавендиш всецело доверяла, привлек ее к этому делу, желая выдать убийство Рэя за самоубийство и совершенно не считаясь с тем, чего это могло стоить ей! – Он небрежно махнул рукой, закрывая эту тему. – Причина не имеет значения… Лучше сказать, что столь хитроумный план порожден жаждой личной мести. А вот она уже на редкость интересна.

Чарльз открыл рот, видимо, собираясь что-то сказать, но потом просто глотнул воздуха и вновь сомкнул губы.