– Или принцессой, как ты, – ответил я колкостью на колкость.

– Не мы решаем, в каких условиях нам родиться, Пакор, важно то, как ты прожил свои жизнь.

Крикс и его галлы покинули наш лагерь через два дня, и мы еще через десять дней последовали их примеру. Все, что невозможно было прихватить с собой, мы сожгли. Навесы, конюшни, крытые загоны для скота и свиней, мастерские, печи – все. Частокол, устроенный на земляном валу, окружавшем Фурии, тоже был подожжен, равно как и все деревянные строения возле серебряных копей. Саму шахту мы затопили, хотя и не сомневались, что римляне снова приведут ее в рабочее состояние – рудные жилы там были слишком богатыми, чтобы их не разрабатывать. Рогатый скот и быки последуют за войском, быки будут тащить тяжелые повозки и телеги, скот давать молоко, а потом и мясо, а также кожу. Свиней закололи еще до выхода в путь, свинину засолили и приготовили к употреблению воинами на предстоящем долгом пути. Жалобный визг свиней заполнял окрестности в течение нескольких дней, пока их вели на бойню и закалывали. Спартак отдал приказ всем как следует запастись продовольствием из того изобилия, что сейчас было в нашем распоряжении. Фруктов и овощей мы много взять с собой не могли, они бы все равно в дороге испортились, а на марше провизия будет распределяться строго по норме. По пути мы будем запасаться продовольствием везде, где только можно его найти, но было лучше начать поход на сытый желудок, чтобы иметь в запасе пару-другую фунтов веса, если снабжение ухудшится. Годарз едва успевал поспать, поскольку это была именно его обязанность – подготовить провиант для всех частей войска. Работая с доброй дюжиной писцов, он обеспечивал каждую центурию всем необходимым – достаточным количеством зерна, оливкового масла, ветчины, сала, соли и сыра. Лагерь Акмона разобрали, столбы его частокола передали фракийцам, а палатки погрузили на телеги. Палаток нам вполне хватало, поскольку мы разгромили римское войско и разграбили два города и один небольшой городок.

План кампании был достаточно прост: переход берегом до Метапонта, потом бросок в Северную Италию вдоль восточного ее побережья, держась так, чтобы Апеннинские горы, тянущиеся по центральной части полуострова, все время оставались между нами и Римом и, будем надеяться, прикрывали нас от любого римского войска, которое пошлют на юг против нас. Достигнув севера страны, мы пересечем еще одну горную цепь, Альпы, а затем разделимся и направимся каждый к себе домой. Я спросил у Спартака, насколько высоки эти Альпы, и он сообщил мне, что это очень высокие горы, но Ганнибал сто лет назад сумел перейти их и оказался со своим войском в Италии. «Если он сумел это проделать, сумеем и мы», – заявил он. В теплый весенний день войско выступило в путь.

Потребовалось все утро, чтобы войско построилось в походную колонну, которой оно и дальше двинется через всю Италию. Передовым охранением, которое будет следовать далеко впереди основных сил, стали разведчики Бирда; они покинули свой лагерь задолго до утренней зари и выехали вперед, чтобы вновь послужить нам глазами и ушами. Разбившись на группы не более чем по шесть человек в каждой, они принялись обследовать все дороги, леса и холмы, чтобы заранее обнаружить следы присутствия врага и места возможных засад. За ними выступили сотни конных лучников: это были силы прикрытия, которые либо поддержат разведчиков, столкнувшихся с неприятелем, либо будут сдерживать противника достаточно долго, чтобы успеть предупредить остальных и дать им возможность перестроиться в боевой порядок. Еще две сотни конных лучников были отправлены прикрывать с флангов обоз, который состоял из сотен фургонов и повозок, в которые было погружено все необходимое войску: палатки, инструменты, запасное оружие, провизия и прочие нужные вещи. За обозом следовали Спартак, Клавдия, Акмон, курьеры и писцы Годарза. Сам Годарз находился рядом со Спартаком. Как мне кажется, ему нравилось положение главного квартирмейстера войска, поскольку эта должность была крайне важна, а после многолетнего пребывания в качестве раба новые впечатления от того, что все советовались с ним на равных, очень его воодушевляли и радовали. Следом за свитой командующего двигалась пехота, неспешно, колонной по шесть, а перед ней шли трубачи и знаменосцы со штандартами и флагами; за каждым национальным контингентом следовали его мулы, они тащили на себе личные вещи воинов и палатки. Потом шла конница, те части, что не несли патрульную службу и не охраняли фланги. Воины шли пешком, ведя коней в поводу, обычно по трое в ряд, а за ними ехали повозки, везя все необходимое для людей и лошадей. Обоз конницы включал в себя также две сотни мулов, нагруженных запасными стрелами; отец всегда внушал мне, что необходимо иметь большой запас стрел и прочих боевых припасов. Арьергард состоял из двух сотен конных лучников. Само войско растянулось на дороге почти на десять миль и проходило в день около двадцати миль.

Сначала я ехал в составе передового отряда, но дни шли за днями, а мы не встречали никакого сопротивления, и я попеременно следовал со Спартаком или со своей конницей. Галлии вместе с женским отрядом я приказал идти со Спартаком, чтобы они составили компанию Клавдии, а если на нас нападут, то здесь они будут защищены лучше всего. Каждый вечер фракийцы, германцы и испанцы воздвигали огромный лагерь по римскому образцу и запирались в нем на ночь, я же размещал свою конницу в дюжине отдельных лагерей вокруг главного лагеря. Я настоял, чтобы Галлия и ее отряд оставались на ночь в главном лагере со Спартаком и Клавдией, а я при удобном случае буду присоединяться к ним за ужином.

В течение почти месяца непрерывного марша мы прошли Луканию, Апулию, Самний и вступили в провинцию Пицен. Весна уже буйствовала вовсю, становилось все теплее. Ноги почти сорока тысяч воинов и такого же количества животных поднимали над войском столбы тончайшей пыли, и она покрывала нас с головы до ног и застревала у всех в глотках. Пицен – довольно дикая область с множеством тихих долин, скалистых гор и плоских прибрежных равнин, омываемых синими водами Адриатического моря. Здесь нам встречалось много стад овец, и, следовательно, мы набрали множество новых рекрутов, суровых пастухов, которые привели с собой свои стада, а также своих женщин, так что вскоре в войске уже имелся значительный женский контингент. Клавдия и Галлия были рады этому, а вот Акмон только и делал, что ворчал.

– Это принесет нам одни беды, – заявил он мне однажды, когда мы с ним шли позади обозных повозок. День стоял теплый, небо было безоблачное. – От женщин всегда одни беды.

– От всех женщин? – спросила Клавдия.

Акмон немного смутился:

– Не от тебя, госпожа, но много женщин в войске предвещают беду, они вечно спорят и портят другим кровь. И после этого вдруг обнаруживается, что мужчины сражаются друг с другом, вместо того чтобы биться с врагом.

– Вероятно, мне следовало бы их прогнать, – задумчиво произнес Спартак и улыбнулся Клавдии. – Или перебить их.

– Ничего такого ты не сделаешь! – резко отреагировала Клавдия. – Мужчины сражаются лучше, когда защищают своих любимых! Не так ли, Пакор?

– Надо полагать, так, госпожа, – ответил я.

– Конечно, так! – вмешался Гафарн. – Принц Пакор тут же превратится в дикого грифона, если ему покажется, что его госпоже Галлии угрожает опасность.