– Ты права, они отказались от помолвки, – вздохнула она. – Жером рассказал мне вчера вечером после ужина. Господи, у меня голова идет кругом от твоих домыслов! Изора с Тома – давние друзья. Ну и что? Тебя, а не ее, он повел к алтарю и тебе поклялся в верности. Откуда столько ревности?

– Во вторник, убирая в спальне, я нашла картонку из-под обуви, набитую письмами Изоры. Она писала ему дважды в неделю, пока училась в «Эколь нормаль». Я проверила по почтовым оттискам на конвертах. Еще там были письма, отправленные в октябре из Ла-Рош-сюр-Йона, и открытки.

Признание шокировало Онорину – ей и в голову не пришло бы рыться в карманах у мужа или у него в шкафу.

– Йоланта, тебе не следовало заглядывать в коробку, – упрекнула она невестку. – А теперь ты изводишь себя без причины.

– Я все рассказала Тома, и он не рассердился – наоборот, стал меня утешать. Я так плакала! У Изоры красивый почерк, и она такая образованная! А я – нет. Я ходила на вечерние курсы, чтобы выучить французский язык, но до сих пор читаю с трудом, а писать и вовсе не умею.

Закрыв лицо руками, молодая женщина расплакалась. Жалея ее, свекровь присела на кровать и стала гладить по волосам.

– Тома это совершенно не волнует, он обожает тебя, Йоланта, – проговорила она тихо. – И он уже сейчас любит вашего малыша. Тома будет хорошим отцом и мужем. Знала бы ты, сколько указаний он оставил мне утром, перед тем как уйти на работу! Так что не плачь. А поладить с Изорой – в твоих интересах. Если у вас родится девочка, Изора будет учить ее в школе.

– Подожду, пока отца выпустят из тюрьмы…

Онорина встала. Придавленная непосильным грузом забот, она тяжело спустилась в кухню и приготовила вермишель на молоке. Поведение Йоланты внушало ей тревогу, и на то была серьезная причина: Онорина планировала отпраздновать Рождество в Сен-Жиль-сюр-Ви, собрав всю семью и пригласив в гости Изору. «Мне остается только день и ночь молиться, чтобы Станисласа Амброжи объявили невиновным и он поскорее вернулся в Феморо!» – подумала она.

Во флигеле Женевьевы Мишо, через два часа после описанных событий

Небо прояснилось, и парк Обиньяков заблистал в снежном убранстве под лучами робкого солнца. Синички стайкой порхали вокруг яблони, на которую была привешена кормушка с семечками. Изора в окно наблюдала за птичьей суетой, прислушиваясь к голодному чириканью.

Женевьева нашла себе другое занятие: она опустошала платяной шкаф, раскладывая вещи на кровати.

– Если бы, возвращаясь в Феморо после похорон, я могла предположить, что через неделю поеду обратно, не стала бы везти столько одежды! Я рассчитывала пробыть в поселке еще как минимум год. Но в мою жизнь пришли перемены, и я ужасно рада!

Изора кивнула. Ей не очень хотелось отпускать Женевьеву, с которой они за короткое время стали очень близки.

– Нужно, чтобы ты сегодня же ввела меня в курс дела, Женевьева! Ты выглядишь очень компетентной и чувствуешь себя в господском доме, как рыба в воде! Боюсь, у меня так не получится. И что еще не дает мне покоя: я не смогу попрощаться с Арманом, ведь завтра в семь утра я уезжаю с мадам Маро!

Женевьева лукаво улыбнулась, держа в руке пару туфель-лодочек.

– Примерь-ка туфли! Если подойдут, забирай! Они почти новые. У тебя нет приличной обуви, не считая ботинок. Возможно, оставлю тебе еще пару юбок и несколько блузок. И перестань волноваться, все сложится наилучшим образом – я поняла это еще во время разговора с мадам. И я уже придумала, как поступить вам с Арманом. Я вызвала такси по телефону на шесть утра. Мы вместе отправимся на ферму к твоим родителям, но ты подождешь в машине. Минут через десять вернемся в Феморо, к Отель-де-Мин. Там вы с братом сможете поговорить, а потом мы отвезем тебя на вокзал.

– Ты настоящий бриллиант, Женевьева! Это не только мои слова, Вивиан Обиньяк тоже так сказала.

После приятного известия Изора со спокойной душой занялась примеркой подарков. Очень скоро она стала обладательницей замечательного комплекта нижнего белья, нескольких атласных и шелковых комбинаций, украшенных кружевами, четного бархатного платья с вышивкой на груди, плиссированной юбки, трех тонких шерстяных кофт, двух головных платков, кожаных туфелек и пеньюара в восточном стиле.

– Ты ухитрилась накупить себе столько одежды? – с удивлением спросила она, радуясь неожиданной удаче.

– О нет, я не такая транжира! Это принадлежало когда-то хозяйке. Одежда быстро ей надоедает, и каждый раз, возвращаясь из Парижа, она привозит много новых вещей, а старые раздает. Кое-что перепадает кухарке и горничной. Даже Жизель, экономка нашего кюре, иногда получает что-то в подарок.

– Поверить не могу, что мне так повезло, – вздохнула Изора, которая как раз надевала собственные вещи, – теперь они казались ей убогими.

– И не надо об этом думать, – одернула ее Женевьева. – Ты должна радоваться каждой мелочи и наслаждаться маленькими удовольствиями, которые дарит жизнь!

– А большие удовольствия – какие они?

– Большие? О чем ты, Изора?

– Ты прекрасно меня понимаешь – те, что люди получают в браке, те, что дает любовь. Женевьева, ты – единственная, у кого я могу спросить. У меня ведь нет ни сестер, ни подруг. А ты так радуешься тому, что вы с Арманом теперь будете вместе день и ночь…

– Понимаю…

Женевьева усадила гостью на край кровати и присела рядом. С минуту она размышляла, как лучше ответить на вопрос.

– Главное – влюбленность, сильная страсть, – сказала она. – Плотские отношения между мужчиной и женщиной могут удовлетворить потребность в чувственном наслаждении, но удовольствие намного сильнее и чудеснее, когда вы любите друг друга. До войны мы с Арманом много раз занимались любовью, а когда его мобилизовали, мне было очень плохо без него. Словно отняли часть меня самой… Я тосковала по нему, скучала по его поцелуям, по его телу… по тому сумасшедшему блаженству, которое мы дарили друг другу. И ничего не изменилось – во вторник я была с ним в постели. Даже сейчас, когда вспоминаю, у меня одно на уме – поскорее увезти Армана в Люсон и закрыться с ним в темной комнате…

Изора покраснела от смущения.

– Скажи, а все пары получают удовольствие, когда они вместе, ну… когда они спят друг с другом?

– Хочется верить, но бывает, что супруги не очень подходят друг другу или один любит сильнее, чем другой. Тогда начинаются измены. Ты должна знать, что некоторые мужчины получают удовольствие с проститутками или даже со своими женами, не слишком заботясь о желаниях партнерши и ее ощущениях.

– Откуда ты знаешь? – спросила Изора, несколько шокированная откровенностью Женевьевы.

– Достаточно поговорить с другими женщинами, послушать их признания. Ты скоро поймешь, что я имею в виду, – когда пообщаешься с мадам Обиньяк. От нее я узнала, что они с доктором Бутеном были любовниками. Ты – первая, кому я рассказываю. Когда работаешь прислугой, нужно уметь держать язык за зубами.