– Думаю, ты права. Я никому не скажу, можешь быть спокойна. Знаешь, по сравнению с тобой я простушка, наивная, как ребенок. Хотя… Инспектор Девер сказал, что в тот вечер, когда меня избил отец, я вела себя очень странно. Говорит, что предложила ему переспать, когда он позволил мне пару часов отдохнуть на диване в своей комнате в Отель-де-Мин. У меня одно оправдание – я напилась до безобразия.

Женевьева нервно засмеялась и ущипнула Изору за талию. Она с трудом представляла, как будущая золовка делает полицейскому инспектору неприличные авансы, да еще столь прямодушно.

– Бедный, тяжело ему пришлось, – прыснула она.

– Почему?

– Очень просто, Изора, я вчера уже говорила: инспектор в тебя влюблен, это бросается в глаза. И он охотно принял бы непристойное предложение, но, как порядочный человек, не захотел пользоваться твоей слабостью. Но ты-то, Изора, почему на такое решилась?

– Не помню! Может, надоело быть простушкой, – слабо улыбнулась она.

На том разговор и завершился – в окошко постучал сын кухарки Дени, послышался его звонкий голос:

– Мамзель Женевьева, вас зовет хозяйка!

– Иду! Уже бегу, – ответила молодая женщина.

Изора осталась в доме одна. Она решила повесить новую одежду в шкаф, чтобы иметь возможность еще раз полюбоваться каждой вещью и вдохнуть приятный запах – свежий цветочный аромат, который наводил на мысли о весне и… о любви.

Феморо, Отель-де-Мин, в тот же вечер

Жюстен Девер целый день просидел над бумагами, закрывшись в комнате, которая служила ему рабочим кабинетом. Он заставил себя заново пересмотреть все документы по делу об убийстве Букара и сформулировал несколько новых предположений. По словам заместителя, Марселина Виктор подтвердила показания Даниэль Букар. «Что ж, придется отнести Бастьена Мийе к числу тех, кто не совершал убийства, – не без сожаления рассудил инспектор. – Мерзавец! С радостью упрятал бы его за решетку – чтобы неповадно было избивать родную дочь!»

Думать о графском арендаторе означало думать и об Изоре, чье хорошенькое личико стояло у него перед глазами. Утром он наведался во флигель, но там никого не оказалось. Удивительное дело, но Девер испытал облегчение и наносить повторный визит не стал.

«Слышала ли Изора, что я говорил, когда держал ее в объятиях? – в сотый раз спрашивал он себя. – Даже если и так… Надеюсь, с ней все хорошо. Она в хороших руках, в доме у Женевьевы Мишо. Напрасно я волнуюсь…»

Он машинально перечитал отчет об аутопсии собак Марселя Обиньяка. Выяснилось, что боксеров отравили стрихнином – ядом, часто используемым в хозяйстве для избавления от ворон и грызунов. Доза была большая, выше смертельной.

«Бедные зверюги! Кому они могли помешать? Вероятно, речь идет о банальной мести директору горнорудной компании! Три углекопа погибли, четырнадцатилетнему подростку ампутировали ногу…»

Стоп! Предположение указывало на Станисласа Амброжи, как на самого вероятного подозреваемого. Поляк вполне мог затаить злость на Марселя Обиньяка, ведь его сын стал инвалидом. «Проклятье, нужно спросить у него. Завтра утром съезжу в Фонтенэ-ле-Конт, – решил он. – Интуиция редко меня подводит. Ну никак не могу себя убедить, что Амброжи – убийца!»

В комнату ворвался Антуан Сарден. В зубах у него была сигарета.

– Шеф, один углекоп хочет с вами поговорить. Тома Маро…

– Вы забыли постучать, Сарден, – нахмурился Жюстен. – И выньте изо рта окурок, если хотите, чтобы ваша речь была членораздельной. Честное слово, я бы обошелся совсем без заместителя, чем иметь такого, как вы. Тома Маро? Пускай войдет!

В дверном проеме появился молодой углекоп. Деверу он показался бледным и очень расстроенным.

– Добрый вечер, инспектор, – решительно произнес Тома. – Я пришел сообщить нечто важное.

– Присядьте!

– Нет, я лучше постою, потому что времени у меня немного. Я долго думал, идти к вам или нет, но уверен, что в этом деле нужно установить истину.

– Вы меня заинтриговали! Сарден, выйдите! Я позову, если понадобитесь.

– Хорошо, шеф, – разочаровался заместитель тем фактом, что придется остаться в неведении.

Тома сразу почувствовал себя свободнее. Инспектор это заметил, предложил ему сигариллу.

– Спасибо, не нужно. Буду краток, инспектор. То, что я узнал сегодня утром, показалось мне важным. Со слов Шарля Мартино, которого недавно назначили нашим новым бригадиром, Альфред Букар и Станислас Амброжи ухаживали за одной и той же женщиной – вдовой не слишком строгих нравов, которая живет где-то в Ливерньере, в нескольких километрах отсюда.

– Речь идет об ухаживании или о постоянных встречах?

– Это все, что я знаю. Таким образом, есть вероятность, что из-за женщины между ними могли возникнуть трения.

Полицейский с изумлением посмотрел на Тома и тихо, все так же не сводя с него глаз, сказал:

– Понимаю, почему вы сомневались. Новые факты свидетельствуют не в пользу вашего тестя. А ведь еще вчера в этой же комнате вы утверждали, что он невиновен!

– Я не знал, что у него есть женщина! Станислас – не из болтливых. Теперь я вспомнил, что он редко бывал дома по воскресеньям и мы с Йолантой пользовались случаем, чтобы побыть наедине. Выходные – всегда радость.

– Если благодаря вашим показаниям я, наконец, раздобуду ответы на свои вопросы, а прокурор получит доказательства, которых пока не имеет, ваша супруга очень рассердится, – предположил Жюстен.

Тома кивнул, всем своим видом давая понять, что заранее смирился и с гневом Йоланты, и с разочарованием Пьера.

– От меня либо от кого другого, но вы все равно рано или поздно узнали бы, – заметил он. – Жене придется примириться с моим решением – во имя справедливости. Нельзя попирать истину, даже если речь идет о родном человеке.

– Это делает вам честь, мсье, и я благодарю вас за помощь полиции, – пожал ему руку Девер. – Вам известно имя вдовы?

– Нет, но ее муж работал на почте, а Ливерньер – крошечный поселок. Что ж, мне пора…

Тома ушел. На душе было прескверно. Он выполнил свой долг, однако это не принесло ему ни малейшего удовлетворения. Он думал только о том, как уберечь от потрясения Йоланту, и склонялся к мысли, что лучше ей как можно дольше не знать о его походе в полицию. Молодой человек едва не столкнулся нос к носу с Антуаном Сарденом, который прохаживался по коридору. Оба пробормотали что-то, приличествующее ситуации. Маховик судьбы пришел в движение…

Ливерньер, через полчаса

Увидев на пороге своего дома двух незнакомых мужчин, Мария Бланшар испуганно вскрикнула. Она как раз возвращалась из курятника с фонарем в руках. Еще немного – и побежала бы назад.

– Не бойтесь, мадам, мы из полиции, – сказал Сарден.