— Там что-то происходит, — дрожащим голосом проговорил он. — Я внимательно наблюдаю за образцами. Все, что не погибло, снова зашевелилось. Видимо, они просто заснули, а теперь просыпаются!

ПЕРЕЗАГРУЗКА

Очень много мыслей. Очень много голосов. Никакой организации. Никакого единства. А понимала ли она вообще, что означает это слово? Да, теперь она знала…

Челси моргнула и открыла глаза. Через дырки в крыше и щели в досках, которыми были забиты окна, пробивались лучи утреннего света. Ей очень хотелось спать. И стало очень грустно.

Ее необыкновенный друг куда-то исчез.

А девочка так в нем нуждалась! Чонси был мудрым, он знал, чего от нее хочет Бог. Она чувствовала мысли солдат, личинок, новообращенных. Теперь они все вдруг замолчали. Какие-то обрывки мыслей… они все заснули. И не было никого, кто бы мог снова их объединить.

Это как раз то, что хорошо умел делать Чонси. Он превращал их всех в единое целое.

В ее голову закралось смутное подозрение. А что, если именно она сможет всех заново соединить? Она сможет заменить самого Чонси…

Он был Богом, но теперь его нет.

Теперь Богом станет Челси.

Девочка чувствовала всех солдат, маму, господина почтальона, генерала Огдена… она ощущала двух личинок в Гэйлорде… и еще один голос. Новый, очень-очень слабый, но он также был довольно близко.

Две личинки в Гэйлорде находились в плену…

Они были пленниками злого буки.

Чонси приказал ей оставить буку в покое. Чонси мешал ей, но ведь его больше не было.

И, кроме того, никто не мог подсказать Челси, что нужно делать. Она не боялась злого буку. Бог не должен никого бояться.

Сможет ли она нейтрализовать злого буку, как это сделал Чонси? Может быть, но чтобы научиться, понадобится время. Если ей не удастся его быстро заблокировать, то он может расправиться с ней.

Нужно его опередить.

Девочка вызвала генерала Огдена. Настала пора приводить в действие его форс-мажорный план. На тот случай, если злому буке все же удастся от нее улизнуть.

ПЕРРИ СНОВА ВСЕ СЛЫШИТ

Я тебя убью.

Все началось с неразборчивого мысленного бормотания или даже звона. Откуда-то издалека. Сначала он хотел отогнать эти мысли прочь. Ему просто хотелось спать.

Ты будешь кричать… кричать…

Звон становился громче. Он слышал голос, но не мог точно засечь его. Прочувствовать. Зато хорошо чувствовал, как здорово набрался накануне. Боже праведный, как же раскалывается голова!

…кричать…

Перри присел и протер глаза. Это движение произвело металлический звук. Кровать зашаталась. Обхватив голову обеими руками, он растерянно озирался вокруг. Доуси был не в кровати. Он находился в тележке для аутопсии. Что это? Чья-то злая шутка? Что же, и в самом деле забавно.

Бормотание в голове усилилось. Он, наконец, понял, что его беспокоит, и эта мысль отнюдь не подняла ему настроения.

Челси.

Что, боишься?

Она теперь еще сильнее. Дыхание Доуси стало сдавленным. Он действительно испугался.

Я доберусь до тебя, бука. Может быть, заставлю тебя застрелиться…

Ублюдок. Ублюдок.

Рука Перри инстинктивно потянулась к поясу, где была кобура с пистолетом. Он с облегчением нащупал прохладную рукоятку «кольта». Гигант не стал вытаскивать оружие, просто ухватился за него и не отпускал…

Скоро, скоро…

Он еще ни разу не ощущал ее так хорошо. И эти ощущения потрясли его. Казалось, будто все ее даже самые незначительные, крохотные эмоции стали самой важной вещью в жизни. Но все же в истоке этой силы лежала пустота — ощущение того, что она ни добрая, ни злая. Никакая.

Челси не различала добро и зло.

Она делала то, что хотела. Без какого-либо раскаяния или осознания собственных поступков.

Скоооооро…

Перри должен отыскать ее. Отыскать и помочь.

Он поднялся из тележки и побежал искать Дью.

МЕЧТА О «МАКДОНАЛДСЕ»

Рядовой Алан Рорк припарковал «Хаммер» на Норд-Крайслер-драйв. Открыв дверцу, он спрыгнул на заснеженный асфальт. То же самое сделал и рядовой Питер Брат, у которого была карта. Оба подошли к заднему бамперу и принялись разглядывать массивную эстакаду.

— Дьявол бы их побрал, — сказал Питер. — Сколько же тут все-таки дорог и полос.

Алан кивнул. Дорог и полос было много. Сам черт не разберется.

С правой стороны от них три полосы автострады I-75 шли на север, и еще три — на юг. Эти шесть полос пролегали еще под одной эстакадой. По ней проходило шестиполосное шоссе М-102, также известное как Восьмимильная дорога. Визг шин на влажном асфальте вместе с ревом сотен двигателей создавали размеренный гул, подобный шуму могучей реки.

— Просто крыша едет, — добавил Питер.

Алан снова кивнул.

— Да, конечно.

Он снова задумался. Рядовой уже просчитал это раз пять, но всякий раз всплывали какие-нибудь важные детали, поэтому он решил снова все оценить и взвесить.

— Похоже, мы все-таки слишком удалились, — сказал Питер. — Сейчас мы в десяти милях от врат. Как удерживать такой периметр, имея всего два гребаных взвода? Ты ведь понимаешь, о чем я?

— Генерал знает, что делает, — ответил Алан. — И девочка тоже. Они скоро организуют переброску еще двух взводов из Гэйлорда, и это будет для нас существенным подкреплением. Кроме того, чем больше подконтрольный район, тем труднее противнику будет обнаружить Челси.

Питер кивнул.

— Разумно. И все же нам нужно как-то добраться до аэропорта.

— Не волнуйся, этим уже занимаются Уиллис и Хант.

— Знаю, — сказал Питер. — Терпеть их не могу. Но нам тоже нужно туда. Надеюсь, по возвращении мы сможем увидеть приход ангелов. Это будет такой замечательный момент!

— Действительно, — сказал напарник. — Но если мы даже не увидим, я уверен, что так нужно и что это предусмотрено общим планом. Мы же солдаты.

Питер медленно кивнул.

— О’кей, итак, мы прибыли. Где наше место?

Алан указал на Восьмимильную дорогу.

— Нужно добраться туда и приступать к работе.

— Запросто, — сказал Питер.

Напарник кивнул.

— Ладно. Проедем вокруг и будем ждать звонка. Ты, кстати, хочешь есть?

— В общем, да. Было бы неплохо пожевать что-нибудь из «Макдоналдса», — ответил Питер. — В последнее время я как-то запал на эту жратву. И еще никак не отвыкну от мороженого на палочке.