Переправившись через холмы, достигли мы Медвежьей речки, извивающейся по долине, образованной скатами прибрежных холмов и Сухарных гор, загибающихся здесь на юго-восток. Она значительнее предшествовавших, до десяти сажен шириной, и местами так глубока, что через нее нельзя переправляться вброд. Здесь линяло множество диких гусей, и мы дополнили ими нашу мясную провизию, уже несколько дней совершенно истощенную. На сухих песчаных местах растет здесь дикий лук, составивший весьма вкусную и здоровую приправу к нашей похлебке.

Мы ночевали у подошвы горы, примыкающей к Барановым Камням. В полночь при 3° холода шел снег. К утру, при ясном небе, ртуть поднялась на 5° тепла. Путь наш лежал через прибрежные холмы, идущие параллельно с берегом моря. Они состоят из слоев льда и земли и отделяются один от другого глубокими оврагами. С вершины одного из них осмотрели мы Ледовитое море. На север носились огромные ледяные горы, а на восток, при далеко выдавшемся в море Большом Барановом Камне, до самого материка стоял неподвижный сплошной лед.

Мы выехали на берег при Малом Барановом Камне, в том самом месте, где 35 лет тому приставал во время своей экспедиции капитан Биллингс и поставил доныне хорошо сохранившийся деревянный крест с надписью: 1787 года, 12 июля. Для проверки сделанных им тогда наблюдений остановились мы здесь на ночлег. Погода на следующий день благоприятствовала нашим работам. При чистом небе и небольшом северо-восточном ветре термометр показывал 5° тепла.

По наблюдениям двумя секстантами полуденной высоты солнца широта места вышла 69°38'00'' при долготе, по нашим прежним наблюдениям, 162°49'.

Соответствующие азимуты солнца показывали отклонение ручного компаса на 12 ½° к востоку. Такое внезапное уменьшение отклонения казалось мне тем более странным, что по мере увеличения широты места оно здесь вообще увеличивается.

Для поверки других наблюдений капитана Биллингса поехали мы на восток, вдоль скалистого берега, по крутым изрытым тропинкам, где наши лошади неоднократно падали и заставляли нас часто останавливаться. Такая дорога и беспрестанные сильные порывы ветра в глубоких оврагах затрудняли и замедляли наше путешествие, так что с трудом достигли мы места, где капитан Биллингс делал наблюдения 29-го июня, а именно – устья небольшой речки, впадающей в бухту на западной стороне Баранова Камня, там, где он наиболее выдался в море.

Западная сторона мыса состоит из простого кварца, щетки которого правильных кристаллов попадаются в дюйм величиной. Кажется, что кварцевый слой идет возле моря на NO 20° – SW 20°, наклоняясь к горизонту под углом 65°. На восток не видно каменных слоев, но вся поверхность завалена грудами весьма плотного черного шифера, проросшего кварцем. На самом берегу лежат неправильные слои белого мелкозернистого гранита; обломки его разбросаны и по горе.

При ясной погоде и 7° тепла 8-го июля мы продолжали наши наблюдения двумя инструментами, по которым полуденная высота солнца дала широту места 69°41'48'' при долготе 163°19', а отклонение магнитной стрелки было 13° на восток.

Окончив наши занятия, мы поспешили к тому месту, где капитан Биллингс делал свои наблюдения 6-го июля, руководствуясь для отыскания его картой, выданной нам из Адмиралтейств-коллегии.

Восточный скат горы, через которую мы переправлялись, и отлогий берег поросли тучной травой. На них паслись значительные стада диких баранов, во множестве здесь водящихся; с неимоверной быстротой карабкаются они по крутым скалам мыса. От них, как выше было мной замечено, происходит и самое название Барановых Камней. Дорога через гору была весьма утомительна, потому что от подошвы до вершины покрыта она огромными глыбами белого гранита, составляющего и кекуры на вершине, вид которых – четырехугольные параллелепипеды от 50-ти до 60-ти футов вышиной, а северные и южные стороны несколько шире. На восток от гранита идет опять шифер, не образующий, однако, кекур, а вертикально упирающийся в море продолговатым мысом (по-здешнему, отпрядышем) в 30 футов вышиной.

Вообще у этих гор отлогие скаты на WNW и OSO, а на О и W – крутые. У ложбин, по которым текут ручьи и речки, впадающие в море, направление также на WNW. С вершины видно значительное пространство моря. Весь залив между Большим и Малым Барановыми Камнями был покрыт неподвижным льдом; огибая мысы, он простирался до предела горизонта. Вечером было совершенное безветрие при чистом небе, а в полночь термометр показывал 5° тепла.

По полуденной высоте солнца, взятой 9-го июля одним секстаном, мы определили 69°40'34'' широты при 163°52' долготы; отклонение магнитной стрелки было 13 ½° восточное. Мыс Малого Баранова Камня (за которым делали мы наблюдения 8-го июля) лежал от нас в семи итальянских милях, по пеленгу на SW 89°30'.

Не могу утверждать, чтобы мы определили широту именно того самого места, где наблюдал в 1787 году капитан Биллингс. Берег здесь однообразен везде, крут, без всяких местных отличительных признаков, и мы могли руководствоваться только одним показанным у Биллингса расстоянием от Малого Баранова Камня. Недостаток съестных припасов принудил нас отклониться от берега и приблизиться к многочисленным озерам, прорезывающим всю эту страну и составляющим любимое пристанище линяющих гусей. Нам удалось в короткое время застрелить их 15 штук, что для настоящего времени года, по уверению наших проводников, было весьма счастливой охотой. В прежние времена гусиная охота бывала здесь обыкновенно весьма изобильна, но с некоторого времени гуси предпочитают, кажется, берега Индигирки, где туземцы убивают их тысячами на корм собакам, запасаясь на зиму.

Гусей добывают здесь двояким образом: бьют в поле палками или загоняют стаю их в пустой урос и режут. В обоих случаях, особенно в первом, требуется навык и большое проворство охотника. Линяющие гуси, потеряв перья из крыльев, не могут летать, но зато бегают по тундре так скоро, что их почти невозможно догнать. Видя опасность и не надеясь уйти, они ложатся на землю, протягивают шею и спрятав голову под мох или под кочку, лежат неподвижно, как убитые: неопытный охотник легко проходит мимо. В каждой большой стае гусей свой вожатый, которого все другие покидают только при самой крайней опасности. Здешние жители различают четыре породы гусей: белый гусь, прежде во множестве водившийся по берегам Ледовитого моря, а ныне совершенно исчезнувший; гуменник, обыкновенный дикий гусь, самый крупный из серых; казарка и пискун – оба гораздо менее других пород, так что пискун ростом немного выше домашней утки, или, по-здешнему, острохвостки.

Некоторые из озер окружены довольно высокими земляными холмами, где находят много мамонтовой кости. Эта холмистая, усеянная озерами равнина обставлена с юга цепью гор, далеко изгибающейся внутрь страны и соединяющей Малый Баранов Камень с Большим, который издали походит на отдельный остров.

Гусиная охота вывела нас на берег в 15-ти верстах на восток от Большого Баранова Камня. Значительное пространство моря покрывалось еще сплошным льдом. Здесь провели мы ночь, а на другой день (10-го июля), при совершенном безветрии и при 7° тепла, поехали далее.