Рене снова залезла в наплечную сумочку и достала пачку красных стикеров. Она оторвала по одному семь бумажных квадратиков и распределила между присутствующими. Дон принес старую кружку с карандашами и раздал их.

– А будет официальное звание у того, кто победит? – спросил Гил, нахмурившийся над своим квадратиком.

– Мне нравится «Великий заговорщик», – сказал Пожарный. – Есть в этом что-то. Немного поэзии, немного мрака. Если за это грозит смерть, то хотя бы получишь удовольствие от сексапильного титула.

– Пусть так и будет, – сказала Рене. – Голосуйте за Великого заговорщика.

Воцарилась беспокойная тишина – только карандаши шуршали по бумаге. Когда все закончили, Рене помедлила с пачкой в руке.

– Из тех пятнадцати, о которых я говорила… – Рене прочистила горло и продолжила: – Два голоса за Дона, два – за Алли.

– Что? – воскликнула Алли, явно не ожидавшая такого.

– Три за Пожарного, – сказала Рене, – четыре голоса за Харпер и четыре за меня.

Харпер покраснела. Драконья чешуя зачесалась – и не сказать, чтобы неприятно.

Дон сказал:

– Когда я говорил с мальчиками Макли, они выразились определенно. Оба выбрали Алли.

– Нет, нет, нет, НЕТ! – воскликнула Алли. – Не нужна мне эта драная работа. Мне шестнадцать. Если меня выберут, то первым делом я, как главный командир, разревусь. И потом, Роберт Макли проголосовал за меня только потому, что он ко мне неровно дышит. У него глаз дергается, когда он со мной говорит. А второй сделает то, что Роберт велит. Да им вообще нельзя голосовать! У Криса Макли хотя бы есть волосы на лобке?

– Согласен, – подал голос Пожарный. – Нет волоса, нет голоса. И поскольку я против заклания младенцев, я голосую за то, что Алли может взять самоотвод. У тех, кто голосовал за Алли, есть запасной вариант?

– Вообще-то, – сказала Рене, просматривая свой блокнот, – есть. Один человек выбрал Джона, как запасного. Второй – Дона.

– Хрень, – буркнул Дон.

– А у братьев Макли есть запасной вариант? – спросила Рене.

– Не важно, даже если и есть, – сказал Дон. – Мы ведь решили, что они слишком юны для голосования. – Харпер поняла, что они тоже выбрали запасным Дона.

– Значит, три за Дона и по четыре за Харпер, Джона и меня.

– Считайте сразу пять за вас, – сказал Гил, разворачивая свой стикер и укладывая на стол. – Вы проделали всю работу, доведя нас досюда. Не вижу смысла менять лошадей сейчас.

Рене потянулась и чмокнула его в щеку.

– Вы такой милый мужчина, Гил, и я даже не стану сердиться, что вы назвали меня лошадью.

– И пять за Пожарного, – сказал Мазз, подняв свой стикер, чтобы всем было видно. – Я видал, как он реально устроил ад портсмутской полиции. Так что я за него.

Дон развернул свой стикер и сказал:

– Ну, я-то голосую за Харпер. Я видел, как она управлялась в лазарете, когда принесли отца Стори, и видел, как она сверлила ему голову. – Он поднял свои слезящиеся голубые глаза на Харпер. – Чем хуже было – чем больше люди кричали, вопили и дурели, – тем спокойнее становились вы, сестра Уиллоуз. Меня непрерывно трясло, а ваша рука была твердой как сталь. Я за вас.

– Все равно у трех лидеров голосов поровну.

– Больше нет. За Харпер шесть, – сказала Алли. – Я тоже думаю, что это должна быть она. Потому что знаю: как бы я ни нагадила, она ни за что не сунула бы мне в рот камень и не заставила чувствовать себя иудой. А после всего, что я натворила, видит бог, она имела право.

– Ох, Алли, – сказала Харпер. – Ты уже извинилась. Не думаю, что стоит повторять снова и снова.

– Я не извиняюсь. Я голосую. – Алли посмотрела в глаза Харпер чуть ли не с вызовом.

– Да, верно, – сказала Рене. – И я тоже голосую за Харпер. Очень мило, что некоторые попросили меня взять на себя эти обязанности, но мне приятнее читать о грандиозных побегах, чем планировать их. Кроме того, я совсем не умею хранить секреты и не люблю строить козни. Мне кажется, это грубо. Не люблю жить с чувством вины, а мы, боюсь, можем обидеть кого-то, защищаясь. И потом, я читаю пару книг. Каждую минуту отдавать заговору – не хватит времени на чтение. Так что остается Харпер.

– Эй, – воскликнула Харпер. – У меня тоже есть что почитать, дамочка!

– Я еще подумала о том, что вы беременны – это уменьшает вероятность того, что вас повесят, если поймают, – сказала Рене. – И, Харп, очень жаль все на вас сваливать, но, боюсь, выбрали вас. По моим подсчетам, вы победили, семь против пяти.

– Вернее, семь против шести, – сказала Харпер. – Потому что я голосовала за Джона.

– Какое совпадение. – Пожарный широко улыбнулся, став похожим на тихого душевнобольного. – Я тоже.

Он развернул бюллетень и показал написанное там единственное слово: «Я».

9

Через десять минут все остальные ушли. Остались только Харпер и Пожарный.

– Скажите Майклу – я вернусь через несколько часов, пусть не беспокоится, – напутствовала Харпер Дона Льюистона.

Рене заглянула в приоткрытую дверь, держась за задвижку.

– Не забудьте вернуться, Харпер. – Голубые глаза Рене блестели то ли от холода, то ли от восторга.

– Ступайте уже, – сказала Харпер. – Торопитесь. Разве вы не знаете первое правило заговорщика? Не попадайся.

Дверь закрылась. Харпер и Пожарный еще какое-то время слышали шепот и приглушенный смех, Алли пропела строчку из «Хижины любви», и шаги стали удаляться. Наконец они снова остались одни, в напряженной, но единодушной тишине, которая предшествует первому поцелую.

Впрочем, целоваться они не стали. Харпер помнила про открытую печь за спиной, чувствовала жар от пляшущего пламени и размышляла, кто за ними наблюдает. Джон дважды поднимался, чтобы подбросить дров, и каждый раз Харпер думала: «Если мы покинем лагерь Уиндем, он не пойдет с нами. Ему придется остаться, чтобы беречь свой огонь».

– Это была подстава, – сказала Харпер. – Вы, ребята, просчитали голоса заранее.

– Ну… Я бы на такое не пошел. Скажем так: результат был не совсем непредсказуем. Почему, по-вашему, Майкл особо отметил, что вам торопиться обратно не обязательно?

Еще до ухода остальных они набросали два разных плана – в общих чертах. Один – на случай, если придется удирать спешно. Второй предусматривал отъем (вежливый) власти над лагерем у Кэрол. Джону и Харпер поручили проработать детали для обоих планов.

– Я готов работать над планами, если хотите, – сказал он.

– Мне нужен сахар, чтобы мозги работали, – сказала Харпер и достала из хозяйственной сумки коробку с Мэри Поппинс. – Ничто так не настраивает меня на заговорщические мысли, как запрещенная шоколадка, даже если ей уже год.