А младший колдун, мокрый от усилий, с прилипшими волосами налбу, вскричал в страхе:

— Повелитель! Ну почему?

Тонкий голос взвился и затерялся во тьме под каменнымисводами. Там зашелестели крылья кажанов, усиливая магию. Эхо вспикнуло жалко ив страхе замолкло. Верховный колдун, который по мощи был равен чародеям,молчал. Его лицо было таким же темным и неподвижным, как и лики богов,выступающие из каменной стены.

Младший колдун попятился, в отчаянии взглянул на других. Тееще раньше истощили свою мощь, теперь стояли под стенами недвижимые, как статуииз камня.

— Он сильнее нас?

— Он слабее, — ответил наконец Верховный нехотя. — Нет, внем нет магии.

— Но... почему на него не подействовала вся наша сила?

— Он сейчас вне нашего мира.

— Вне?

— Только его пустая личина здесь. А сам он отсюда далеко.

Младший ахнул:

— Но как это можно... без магии?

Верховный ответил тяжелым голосом, словно в одиночкуповорачивал огромный ворот, поднимающий ворота крепости:

— Его ведет иная мощь.

Колдун отшатнулся:

— Разве есть что-то сильнее магии?

Древний чародей выглядел подавленным и раздраженным, чего сним не случалось уже столетие:

— Есть... но той мощью овладеть не удалось. Более того,теперь даже не пытаются. Опасно.

— Разве такое возможно?

— Человек, которым овладевает эта мощь... она равна мощибогов, уже не может быть чем-то меньше... Этот несчастный... или счастливец?..Словом, уже потерян для простой жизни, которую ведем мы.

У младшего отнялся язык. Он искал и не находил слов. Ониведут простую жизнь? Они, перед которыми даже цари и властители держав не вышепростых пастухов?

Он впервые видел, чтобы у Верховного были такие печальные имудрые глаза.

— Что делать с этим человеком? — спросил он наконец.

Верховный повел дланью:

— Что можно делать? Для работы непригоден. В нем живеттолько душа, а тело почти мертво.

— Тогда бросить его на корм собакам, — предложил младший. —Одну корову сохраним на завтра!

Еще один колдун кашлянул и вмешался:

— Я читал в древних книгах, что если чистая невинная душабудет о ком-то думать дни и ночи, то это защитит от чужой магии. Но я неслышал, чтобы даже абсолютно чистая душа спасла от собачьих клыков, лезвия мечаили наконечника стрелы!

А первый пробормотал тихо, но чтобы услышали:

— А я вообще не слышал о чистой непорочной... да ещеабсолютно!

Верховный, раздираясь в противоречиях, поедал глазамичеловека в лохмотьях. Тот смотрит сквозь них, сквозь стены, губы шевелятся, скем-то разговаривает. В этом храме собрана вся мощь колдунов Куявии, здесь самвоздух дрожит, а если птица пролетает вблизи храма, то перья вспыхивают, наземлю падает обугленный комок. Подземные черви уходят в стороны и в глубины.Крылатые змеи пролетают стороной, дабы не опалить крылья.

— Нет, — сказал наконец Верховный. — Я же сказал, его ведетвысшая сила. А ей лучше дорогу не переходить. Пусть идет. И как можно скорее!Такой человек может принести как великое счастье, так и великую беду. А ячеловек старый, повидавший жизнь. И знаю, что приходит чаще.

Ночью были заморозки, а днем под ногами шелестела жухлаятрава. Он брел бесцельно, помнил только, что умереть надо в дороге, хотя изабыл уже почему, что-то ел и где-то спал, а единственная связь с этим простымплоским миром была Хрюндя, которая чаще всего спала, устроившись у него назагривке, но ее нужно было кормить, опускать на землю, ибо жаба оказаласьчистоплотной и привередливой: искала только уединенное место и чтоб не задувалосзади, долго тужилась, потом, отвернувшись, небрежно делала гребок задними лапами,делая вид, что закапывает, а если Мрак в задумчивости уже уходил, частымипрыжками догоняла, жалобно вопила, просилась на руки.

Земля была везде одинаковой, он не знал, что давно уже идетпо земле Руда. Да и знал, свернул бы разве? Его кормили и обогревали всюду,давали кров. Люди везде люди, потому почти миновал опасные земли, когда егоузнал кто-то из близких Руда.

Мрак не противился, когда схватили и доставили во дворец квождю. Руд заскрежетал зубами, едва не лишился чувств от радости.

Он налитыми кровью глазами смотрел на стоявшего перед ним врубище человека. И это тот, кто отыскал и вызволил Додона? Тем самым перекрывдорогу к трону более достойному?

— Вели казнить его сразу, — шептал советник торопливо, —пока он в твоих руках.

— Он не уйдет, — заверил другой. — Ты сможешь насладитьсяместью. Вели отвести в пыточную камеру.

Руд жадно всматривался в стоящего перед ним человека.Некогда могучие плечи обвисли, похудел, глаза валились, но в них неведомыйогонь... хотя на миг показалось, что огонь этот знаком. Черты лица заострились.Голые по плечи руки истончились, висят как плети. От лохмотьев, в которыепревратилась одежда, смердит гадостно. Жаба на загривке странника открыла одинглаз, посмотрел на Руда как на несъедобного жука, устроилась удобнее и сновазасопела.

— Ты хоть знаешь, что тебя ждет? — спросил Руд почтиласково.

Мрак поднял взор, и Руд содрогнулся. В глазах измученногочеловека был целый мир. Мрак с трудом разжал спекшиеся губы:

— Ждет?

— Да. Ты видишь, куда забрел?

— Да, — ответил Мрак ясным голосом. — Да, Рогдай. Ты скажией, что я получил все. И пусть она не страдает, что не уделила мне больше...

— Эй, — крикнул советник. — Ты о чем говоришь?

Руд поднял ладонь предостерегающе. Советник поперхнулся,умолк.

— Ты узнаешь меня? — спросил Руд.

Он наклонился на троне, чтобы Мрак рассмотрел его лучше.Мрак смотрел на него... и сквозь него. На лице сменилось выражение радости,недоумения, затем вскинул брови:

— Ну и что? Награда в самом поступке. Я хочу лишь видеть тебя...но если и это недоступно, то слышать о тебе, знать о тебе... Нельзя? Тогда будудумать о тебе издали, мечтать, просить богов, дабы даровали тебе все... И всамых дальних странах могу в мечтах служить тебе, лежать у твоих ног...

Советник хихикнул, покрутил пальцем у виска. Руд ожег егонедобрым взором. Советник умолк, но смотрел недоумевающе. Из боковых дверейвыглядывали любопытные, а затем, выдавливаемые сзади другими, выступали впалату. Внезапно из-за их спин выметнулся огромный лохматый пес, с гарчаниембросился вперед.