И полетел к кораблям. Испуг охватил ему сердце.

Великосердный Аякс с Менелаем почуяли также:

Зевсом изменчивый жребий победы назначен троянцам.

Стал говорить перед войском великий Аякс Теламоний:

«Горе нам, горе! Теперь человек и совсем неразумный

Ясно поймет, что троянцам сам Зевс помогает родитель!

Копья и стрелы троянцев, пошлет ли их слабый иль сильный,

Все попадают. Кронид без различия их направляет.

Наши же копья и стрелы без пользы вонзаются в землю.

Нужно самим меж собой наилучший нам способ придумать,

Как и патроклово тело отбить у троянцев, и как нам

Радость своим возвращеньем доставить товарищам милым;

Все они, глядя на нас, сокрушаются, думают грустно:

Гектора мужеубийцы и рук его непобедимых

Мы удержать не сумеем, но все в корабли устремимся.

Если б нашелся товарищ, который бы дал Ахиллесу

Знать поскорей обо всем! Я думаю, он и не знает

Горестной вести о том, что погиб его милый товарищ.

Но никакого нигде я такого не вижу ахейца:

Мраком глубоким покрыты и воины наши, и кони.

Зевс, наш отец! Разгони этот мрак пред сынами ахейцев,

Небо кругом проясни, дай все нам увидеть глазами

И погуби нас при свете, уж раз погубить нас задумал!»

Стало Крониону жаль проливавшего слезы Аякса.

Тотчас туман он рассеял и мрак отогнал непроглядный;

Солнце опять засияло, и вся осветилася битва.

И обратился тогда к Менелаю Аякс Теламоний:

«Ну-ка, кругом погляди, Менелай, питомец Зевеса!

Где-нибудь, может, живого еще ты найдешь Антилоха.

Пусть он как можно скорей к Ахиллесу отважному мчится

И сообщит, что погиб его самый любимый товарищ».

Не был ему Менелай непослушен могучеголосый.

Быстро пошел он, как лев от загона отходит, где сильно

Сам под конец истомился, людей и собак раздражая.

Те не пускают его до коровьего жира добраться,

Целую ночь сторожа; и, по мясу тоскуя, вперед он

Смело идет. Но старанья напрасны. Отважные руки

Частые копья в него и горящие факелы мечут;

В трепет невольный от них он приходит, хоть сильно желанье

И с наступленьем зари удаляется, духом печалясь.

Так Менелай удалялся могучеголосый из битвы

С очень большой неохотой. Он сильно боялся, что в бегстве

Тело Патрокла ахейцы оставят в добычу троянцам.

Жарко он стал говорить Мериону и храбрым Аяксам:

«Друг Мерион и Аяксы, вожди аргивян меднолатных!

Вспомните, как был приветлив несчастный Патрокл, и как

Ласковым быть он умел, с кем встречаться ему приходилось

В дни своей жизни. Но смерть и судьба его нынче настигли».

Это сказав, удалился от них Менелай русокудрый,

Глядя зорко вокруг, как орел, у которого зренье

Много острей, говорят, чем у всех поднебесных пернатых.

Как ни высоко парит, от него не скрывается заяц

Быстрый, под густоветвистым кустом притаившийся; мигом

Падает он на него, и уносит, и дух исторгает.

Так, Менелай, питомец Зевеса, и ты своим светлым

Взором оглядывал зорко ахейцев ряды, не найдешь ли

Где-нибудь там между ними живого еще Антилоха.

Вскоре на левом крыле всей битвы его он заметил.

К бою товарищей там возбуждал он, их дух ободряя.

Близко к нему подойдя, сказал Менелай русокудрый:

«Зевса питомец, иди-ка сюда, Антилох! Ты услышишь

Горькие вести, каким никогда не должно бы свершиться.

Глядя на все, что творится, и сам ты, конечно, уж понял,

Что божество на данайцев великие бедствия катит.

Нас победили троянцы. Патрокл, храбрейший ахеец,

Ими убит, и тоскою великой объяты данайцы.

Друг, поскорее беги к быстроходным судам, Ахиллесу

Все расскажи. Он успеет, быть может, спасти, хоть нагое,

Тело Патрокла. Доспехи ж забрал шлемоблещущий Гектор».

Остолбенел Антилох, услыхав менелаевы речи.

Долго ни слова не мог он сказать, молодой оборвался

Голос, мгновенно глаза налилися слезами. Однако

Он, несмотря и на это, приказ Менелая исполнил.

Бегом помчался, доспехи ж свои передал Лаодоку,

Другу-вознице, вблизи на конях разъезжавшему сзади.

Льющего слезы, несли его быстрые ноги из битвы,

Чтоб возвестить Ахиллесу Пелиду недоброе слово.

Не пожелалось тебе, Менелай, питомец Зевеса,

В битву вступить за теснимых товарищей, там, где оставил

Их Антилох. В сокрушенье великом остались пилосцы.

Был на поддержку туда Фрасимед им божественный послан,

Сам Менелай же бегом устремился к герою Патроклу,

Остановился вблизи от Аяксов и тотчас сказал им:

«Я отправил того к мореходным судам мирмидонским,

Чтоб к быстроногому сыну Пелея бежал. Но навряд ли

Явится к нам Ахиллес, как бы ни был на Гектора гневен.

Как он, лишенный оружья, в сраженье с троянцами вступит?

Нужно самим меж собой наилучший нам способ придумать,

Как и патроклово тело отбить у троянцев, и как нам

Смерти и Керы[71]самим избежать средь грохочущей битвы».

Молвил в ответ Менелаю Аякс Теламоний великий:

«Все ты вполне справедливо сказал, Менелай многославный!

Сделаем так: наклонившись, возьми с Мерионом на плечи

Труп и неси поскорее из битвы. А оба мы сзади

Будем с толпою троян и с божественным Гектором биться.

Одноимянные, духом согласные, мы уж и раньше

Рядом друг с другом нередко встречали аресову ярость».

Так сказал он. И те высоко над землею подняли

Тело Патрокла. Неистовый крик испустили троянцы,

Как увидали, что трупом его завладели ахейцы.

Кинулись, словно собаки, которые вслед за кабаном

Раненным мчатся стремглав впереди молодых звероловов;

Рвутся они кабана растерзать; но когда, окруженный,

Вдруг он назад обернется, на силу свою полагаясь,

Быстро бросаются прочь, перед ним рассыпаясь в испуге.

Так и троянцы, — сначала толпами гнались за врагами,

И двуконечными копьями их, и мечами сражая;

Только, однако же, оба Аякса назад обращались,

Остановившись на месте, бледнели враги, ни единый

Броситься к ним уж не смел, чтоб сразиться за тело Патрокла.