В шлем меднощечный его поразил рукопашным ударом.

Шлем густогривый расселся под жалом отточенной пики,

Мощной рукою Аякса пробитый и пикой огромной.

Мозг из зияющей раны по шейке копья заструился,

Смешанный с кровью. И сила бойца сокрушилась, и наземь

Сразу из рук онемевших он выронил ногу Патрокла.

Сам же в кровавую пыль ничком повалился близ трупа.

От плодородной Ларисы вдали он погиб. За заботы

Милым родителям он не успел отплатить. Кратковечной

Жизнь его стала под пикой великого духом Аякса.

Гектор в Аякса тогда блестящею пикой ударил.

Тот увидал, увернулся и еле избегнул удара.

Пика попала в Схедия, Ифитова храброго сына,

Очень знатного мужа-фокейца. Он жил в Панопее,

Городе славном, и там многочисленным правил народом,

В грудь под ключицею Гектор его поразил, и навылет

Вышло внизу под плечом отточенное медное жало.

С шумом на землю он пал, и доспехи на нем зазвенели.

Форкий отважный, рожденный Фенопом, стоял, защищая

Труп Гиппофоя. Аякс в живот его пикой ударил;

Выпуклость брони пробив, кишки ему пика пронзила.

В пыль Фенопид покатился, хватаясь за землю руками.

Тут подалися назад и фаланги передних, и Гектор.

Крикнули громко ахейцы, убитых к себе оттащили

Форкия и Гиппофоя, и с плеч у них сняли доспехи.

И побежали б троянцы от милых Аресу ахейцев

Вверх к Илиону, поддавшись объявшей их слабости духа,

Славу добыли б ахейцы и против Зевесовой воли,

Собственной силой и мощью. Но против ахейцев Энея

Сам Аполлон возбудил, подобье приняв Перифанта,

Сына Эпитова. Он при отце престарелом Энея

Вестником в доме его состарился, дружества полный.

Образ принявши его, сказал Аполлон дальновержец:

«Как же смогли б вы, Эней, защитить, вопреки и бессмертным,

Трою высокую, как у других доводилось мне видеть:[70]

Силе своей лишь они доверяли, своей лишь отваге,

Лишь на свое полагались число, хоть и было их мало.

Вам же победы теперь над ахейцами сильно желает

Сам Громовержец. А вы лишь трепещете, стоя без битвы!»

Так говорил он. Эней дальновержца узнал Аполлона,

Прямо в лицо увидав. И Гектору громко он крикнул:

«Гектор и все вы, вожди и троян, и союзников наших!

Стыд нам великий, когда мы от милых Аресу ахейцев

В Трою уйдем, покорившись объявшей нас слабости духа!

Близко представ предо мной, объявил мне один из бессмертных:

Нам помощником Зевс, устроитель высокий сражений!

Смело пойдем на данайцев! Ужели же мы им позволим

К черным судам их спокойно приблизиться с телом Патрокла!»

Выбежав быстро из ряда переднего, стал он пред войском.

Оборотившись назад, на врагов налетели троянцы.

Тут Лейокрита Эней поразил, Арисбантова сына.

Верным и доблестным другом он был Ликомеда героя.

Стало убитого жаль Ликомеду, любимцу Ареса.

Около трупа он стал и, взмахнувши блестящею пикой,

Аписаона сразил Гиппасида, ударивши в печень

Под грудобрюшной преградой, и быстро колени расслабил.

Из плодородной земли пеонийской тот прибыл под Трою

И отличался в боях, как храбрейший за Астеропеем.

Жалко погибшего стало могучему Астеропею.

Прямо и он на данайцев ударил, желая сразиться.

Но ничего не достиг. Как стеной, оградились щитами

Те, что вкруг тела стояли и копья вперед выставляли.

Их беспрестанно Аякс обходил, горячо убеждая

И запрещая хотя бы на шаг отступать от Патрокла

Иль впереди в одиночку сражаться пред строем ахейцев:

Требовал около тела стоять и сражаться вплотную.

Так наставлял их Аякс великан. Между тем орошалась

Алою кровью земля, и один на другого валились

Трупы троянских бойцов и сверхмощных союзников Трои, —

Но и данайских мужей: и они не без крови сражались;

Много лишь меньше их гибло: следили они неустанно,

Чтобы при смерти грозящей оказывать помощь друг другу.

Так наподобье пожара сраженье меж ними пылало.

Ты не сказал бы, что целы остались и солнце и месяц:

Мраком окутано было то место на поле сраженья,

Где вкруг патроклова тела стояли храбрейшие мужи.

Рати другие троянцев и меднодоспешных ахейцев

Бились спокойно под ясным эфиром; кругом разливались

Яркие солнца лучи; ни следа не виднелось тумана

Ни на земле, ни в горах. С передышкой сражалися люди.

Стоя вдали друг от друга, от копий и стрел многостонных

Все уклонялись легко. В середине ж страдали жестоко

И от войны, и от мрака и гибли под яростной медью

Лучшие воины войск.

Еще не достигла до слуха

Славных мужей Фрасимеда и брата его Антилоха

Весть, что не стало Патрокла бесстрашного. Думали оба,

Что впереди он живой средь свалки с троянцами бьется.

Сами сражались они далеко, где товарищей верных

Оберегали от смерти и бегства, как Нестор велел им,

От кораблей чернобоких на бой сыновей отправляя.

Там же, вкруг тела Патрокла, весь день напролет бушевала

Распря великая тяжкой вражды. Изнурительным потом

Голени были залиты внизу, и ступни, и колени,

Потом глаза заливались и руки бойцов, защищавших

Тело отважного друга Эакова быстрого внука.

Так же, если дает человек растянуть своим людям

Шкуру большого быка, насквозь напоенную жиром;

Те, ухватившись за шкуру и ставши кружком, ее тянут

В разные стороны; сырость выходит, и жир исчезает,

И, растянувшись, длиннее и шире становится кожа;

Так же на малом пространстве тянули и те, и другие

Тело туда и сюда. И горели надеждою крепкой

Трои сыны — к Илиону увлечь мертвеца, а данайцы —

К полым судам. И дикая свалка у трупа кипела.

Даже Apec, разжигатель мужей, и Афина той битвой

Были б довольны, хотя бы на тех иль других и сердились.

Тягостный труд и людей, и коней вкруг патроклова тела

Зевс в этот день распростер. Между тем о патрокловой смерти

Было еще ничего не известно Пелееву сыну.