Так Менелай с Мерионом поспешно несли из сраженья

Мертвого к полым судам. Но бой возрастал по следам их, —

Бурный, подобный пожару, который, возникнув внезапно,

Вдруг нападает на город людей; рассыпаются зданья

В зареве ярком; бушует огонь, раздуваемый ветром.

Так от коней колесничных и храбрых мужей копьеборцев

Страшный, неистовый шум по следам удалявшихся несся.

Так же, как крепкие мулы, одевшись в могучую силу,

Тянут с горы по неровной дороге, покрытой камнями,

Иль перемет, иль большое бревно корабельное. Страждут

Духом они от усилий и пота, вперед поспешая.

С рвеньем таким же герои Патрокла несли. Позади их

Двое Аяксов держались, как против воды разъяренной

Держится выступ лесистой горы, чрез равнину пролегший.

Может сдержать он теченья свирепые рек величайших,

Натиски вод отражая и их направляя в равнину;

Сила же бьющих течений его опрокинуть не может.

Так непрестанно Аяксы, держась назади, отражали

Натиск троянцев. Но те наседали, и всех наиболе

Двое храбрейших — Эней Анхизид и блистательный Гектор.

Так же, как туча густая скворцов или галок несется

С криком ужасным, когда издалека увидит с испугом

Ястреба, скорую смерть приносящего маленьким птицам,

Так пред Энеем и Гектором юноши рати ахейской

С криком растерянным прочь убегали, забыв о сраженье.

Много прекрасных доспехов при бегстве данайцев упало

Наземь около рва. Но битва вполне не затихла.

Так наподобье пожара сраженье меж ними пылало.

Вестником на ноги быстрый пришел Антилох к Ахиллесу

И увидал: при ахейских судах пряморогих сидел он,

Духом предчувствуя то, что уже совершилось на деле.

Грустно вздохнувши, сказал своему он отважному сердцу:

«Что это там? Почему к корабельному лагерю снова

Длинноволосые наши ахейцы бегут в беспорядке?

Не принесли бы мне боги несчастья того, о котором

Мать наперед возвестила когда-то и мне рассказала:

Лучший среди мирмидонцев при жизни моей уже должен

С солнечным светом расстаться, сраженный руками троянцев.

Да неужели же умер Менетиев сын многомощный!

Ах, злополучный! А как я просил, чтоб, огонь отразивши,

Снова к судам он вернулся и с Гектором в бой не вступал бы!»

В миг, как подобными думами дух волновал он и разум,

Нестора славного сын, проливая горячие слезы,

Близко к нему подошел и известие передал злое:

«Горе, Пелея отважного сын! От меня ты услышишь

Страшные вести, каким никогда не должно бы свершиться!

Пал Патрокл, и кипит над убитым кровавая битва, —

Голым уже! А доспех его снял шлемоблещущий Гектор».

Черное облако скорби покрыло Пелеева сына.

В горсти руками обеими взяв закоптелого пепла,

Голову им он посыпал, прекрасный свой вид безобразя.

Весь благовонный хитон свой испачкал он черной золою,

Сам же, — большой, на пространстве большом растянувшись, — лег

В серой пыли и терзал себе волосы, их безобразя.

Духом печалясь, рабыни, которых Пелид быстроногий

Добыл вместе с Патроклом, вопили, из ставки просторной

Выбежав и окружив Ахиллеса отважного; в груди

Все они били руками, колени у них подгибались.

Горько рыдал на другой стороне Антилох удрученный.

Руки держал он Пелида, стонавшего тяжко от скорби,

Сильно боясь, чтоб железом себя не резнул он по горлу.

Страшно рыдал Ахиллес. И владычица мать услыхала,

Сидя в морской глубине у родителя — старца Нерея.

Громко Фетида сама завопила. Собрались богини, —

Все нереиды, что жили в глубинах шумящего моря.

Главка в числе их была, и Фалеия, и Кимодока,

Фоя, Несая, Спейо и Галия с глазами коровы,

Следом за ними Актея пришла, Кимофоя, Мелита,

И Лимнорея, Иайра с Агавою и Амфифоей,

Также Дото и Прото с Ферусою и Динаменой,

Каллианейра пришла с Дексаменою и Амфиномой,

Славная меж нереид Галатея, Дорида, Панопа)

Калианасса пришла с Немертеею и Апсейдеей,

Также Климена пришла, Ианейра и с ней Ианасса,

Мэра, в роскошных кудрях Амафия, при ней Орейфия

И нереиды другие, что в безднах морских обитали.

Ими блестящий наполнился грот. И богини все дружно

В груди себя ударяли, Фетида же плач зачинала:

«Слушайте, сестры мои нереиды, чтоб, выслушав, все вы

Точно узнали, какие печали мой дух угнетают.

Горе мне, бедной, родившей героя злосчастного, горе!

Сына могучего я родила, безупречного сына,

Первого между героев. И рос он, подобно побегу.

Я воспитала его, как в саду деревцо молодое,

Я к Илиону послала его в кораблях изогнутых

Биться с сынами троянцев, — и он уж назад не вернется,

И уж навстречу ему я не выйду в пелеевом доме!

Раз на земле он живет и видит сияние солнца,

Должен страдать он. Помочь я не в силах, хотя и пришла бы.

Все же пойду, чтобы сына хотя увидать и услышать,

Что за несчастье постигло его, не причастного к бою».

Так им сказавши, пещеру Фетида оставила. С нею

Сестры, рыдая, спешили. Вкруг них разбивалися с шумом

Волны морские. Достигнув троянской земли плодородной,

Вышли одна за другою на берег они, где стояли

Вкруг корабля Ахиллеса другие суда мирмидонцев.

Стала владычица-мать пред тяжко стонавшим Пелидом,

Голову с горестным воплем ему охватила руками

И в огорченье к нему обратилась с крылатою речью:

«Что ты, дитя мое, плачешь? Какая печаль посетила

Сердце твое? Не скрывай, расскажи. Ведь исполнил Кронион

Просьбу, с какою к нему обратился ты, руки воздевши:

К самым кормам корабельным сыны добежали ахейцев,

Помощи жаждут твоей и великие бедствия терпят».

Матери, тяжко вздыхая, сказал Ахиллес быстроногий:

«Мать моя! Да, Олимпиец все то, что просил я, исполнил.

Мало, однако, мне радости в том, если милый товарищ,

Если Патрокл мой погиб! Его почитал я всех больше,