временных лет 1996: 57).

Другие примеры тенденции к грамматикализации глаголов, в том числе причастий и деепричастий, к которым примыкает инфинитив:

Общего ничего, кроме тепла и шéрсти,

Одинаких ключей и девяти отверстий,

Наполняемых чем? влагой, сластью, говном;

Накрываемых ртом; закрываемых сном.

Выпекающих: кровь, слезы, детей и серу.

Окружающих: суть или чужую плоть.

О девяти своих я захожу и села

Снять. Постояла быть. И направляюсь плыть.

Мария Степанова. «Женская раздевалка клуба „Планета фитнес“» [1309] ;

Тишина? Тишина. Никого-никого.

Человек-образец спать лежит, как лежат,

Кучевым кочевым, перистым пористым

Воспретив эволюцию.

Мария Степанова. «Как Даная ничком в камере-карцере…» [1310] ;

Как посыплют клерки лифтами ровно в семь,

Галстук скошен на тридцать градусов.

Как стоят курить, и тополь кивает всем,

От директора до автобусов.

Мария Степанова. «А выходишь во двор, как в стакане с простой водой…» [1311] ;

В что за духовке, в какой под-воде,

В ворохе чьих покрывал

Прочие части, искомые где,

Прятать куда заховал?

Мария Степанова. «Так над конфоркою синий кружок…» [1312] ;

месяц солнце и звездный град

и только снег объяснить бы рад

что и детям пора забыть вспоминать

многокольный звон по теченью вдоль

Мария Степанова. «жил кто-нибудь в растаком городке…» [1313] ;

на чае синий день темней,

и гуще пьёшь его: горяч,

он состоит из прежних дней

и ими же тяжёл и зряч,

как внутренний любой огонь,

качнувшийся не опалить,

а греть ночным костром ладонь

и о лице молчать и длить

Василий Бородин. «на чае синий день темней…» [1314] ;

вот-вот и музыка жива

как ранняя трава

как изрешеченный змеёк

как каменный паёк

подпрыгивает голодать

искать не ищет пьёт

горит как в ангеле её

забилась благодать

Василий Бородин. «вот-вот и музыка жива…» [1315] ;

Та хлябь куда и гул не пал

Чтоб воздух пел в волне

Едва Единое – кимвал

По небу бьет вовне

Оно одно о дно небес

Никчемное вращать

Да птицы павшие в свинец

Исчезнувши порхать

Анри Волохонский. «Последняя видимость» [1316] ;

Почему инда Природа

Мать-материю трудов

Не препятствует уродам

Сыпать в образы удов?

Почему их мед на лире

Не удерживает съесть? —

Потому, что в этом мире

Сверхъестественное есть.

Анри Волохонский. «Почему она танцует?..» [1317] ;

Трелью будят неопасной

Тут оленя ежеутренне

Светлоокие лисицы

Успокоясь колоситься

С ветерком порхают: «Вот она!»

Крики трав и всплески бабочек

В виде крошечных собачек

Анри Волохонский. «Ветеринар бегущий» [1318] ;

Ивинская:

К нам из пижамы Пастернак

Сырым в озноб подвалом

Хотел в осенний лес, чудак,

Тереться снегом талым

На зависть музою сверчку

Оправив лиру в тело

Я зажигать брала свечу

Чтоб лампа не коптела

Анри Волохонский. «Мемуаристкам» [1319] ;

Прямо идет ко змеям Урал.

Самое время кричать ура!

Бежать не летит он, он смело шагает,

Решительно двигается большими шагами.

Его шагание обещает многое,

Рук ног полагание возвещает убогое.

Вдруг слышит: шипят. Неужели уже?

Но говорить? Не с кем. С ними – нижé.

Анри Волохонский. «Сказание о Урале» [1320] ;

Мыши

Кто хлеб ореховый расхитит

Наверно должен вспоминать

Что был какой-то обитатель

И он скучал окаменеть.

Анри Волохонский. «Ветеринар бегущий» [1321] ;

Конь-бабочка вся в перьях ветер сея

Куда мою зачем несешь умчать Психею?

Но так и исчезает не сказав

Таинственная лошадь-стрекоза.

Анри Волохонский. «Пегас» [1322] ;

Молчанья я

Мычанья нет

Но есть лишь очертанья ты

Черта лишь та

Которой вне

Не может быть ни я ни ты

Ни ты ни я

не может плыть

Молчит мычит плывет

Но быть забыть не может быть

Забудет и зовет

Анри Волохонский. «Молчанья я…» [1323] ;

Был крылий скрип один его костей

И двигатель один на ем хвосте

Летучим быть казался весь скелет

Как мало туч летало в воске лет

А воздух воя выл во их нутре

И завывал смотри не посмотрев

Уключину у ключника пора

А ость пера опустошить пора

Оратай будь, оратору позор

С иным таким же быть и выть в дозор

Анри Волохонский. «Был крылий скрип один его костей…» [1324] ;

На мандарине вырастут орехи

Скорее чем колтун на рыбьем мехе

На чесноке плоды прекрасней тех

Что миновали скушать в ночь утех

Четыре кряду – рядом пара сразу, —

В графине уж, а мышь нырнула в вазу

Анри Волохонский. «Есаяну в Москву» [1325] ;

Покинув райские сады

С горы струится Нил воды

Не помня как забыл где сад

Бежит хмельной вина Ефрат

Молочный Тигр от белых гор

Тянется медленно как вор

А Иордан – густая медь

Плывет медовая лететь.

Анри Волохонский. «Семь рек» [1326] ;

Водопроводом не наяда,

дриады елкой нет найти:

идет в Коринф глаголов стадо,

претерпевая по пути.

Они проснуться засыпают,

их ночь ума, ага, светла;

и соль земли не засыпает

полунебесные тела.

Андрей Поляков. «Хоэфоры (Dis manibusque sacrum)» [1327] ;

Здесь будет бумажный и призрачный

дар: чем в землю небесную течь

или речь, французский отстану