как там, на том конце нашей странной связи – чья-то рука касается моего создания и … я ахаю, подаваясь назад и проливая чай на скатерть. У червячка-маячка только что выросла еще одна мембрана! И… мышцы, которые прикреплены к ней, в целом конструкция напоминает… конечно же – голосовые связки.

- Тейлор? С тобой все в порядке? – обеспокоено спрашивает Генри, но мне сейчас не до него. Я дотягиваюсь своей силой до голосовых связок, выращенных за несколько секунд на том конце города и откашливаюсь.

- Кто это? – спрашиваю я.

Глава 38

Глава 38

У меня в голове теперь есть еще один голос. И принадлежит он сестре Виктории Даллон, Эми Даллон, в простонародье известной как Панацея. Голос угрожает, голос просит, голос оскорбляет, в общем и целом – ничем не отличается от остальных. Точно так же ненавидит меня и хочет уничтожить. Единственное отличие тут в том, что Мясники у меня внутри и я с ними разобралась… ну как разобралась. Игнорирую по большей части, за счет своего умения справляться с потоками информации. А вот Эми Даллон, она же Панацея – снаружи. И если Мясники могут только разрушать личность изнутри, то Эми может сделать… да что угодно может сделать.

Я скомкано попрощалась с Генри Маккалистером, объяснив, что у меня срочные дела и вывалилась на улицу, отказавшись от чести быть подвезенной на его стареньком «бьюике».

Я шла по улице и разговаривала с Эми Даллон в своей голове. Где-то на другом конце города она склонилась над изрядно выросшим червячком-маячком и говорила прямо в него.

- … тварь, как ты посмела?! Как у тебя только рука поднялась? Внедрить это… это грязное создание внутрь Вики! Ты умрешь, ты умрешь в муках, я тебе обещаю! – звучит еще один голос у меня в голове. Очаровательно. Я поссорилась с Панацеей. А ведь она в свое время меня вылечила, сразу после эпизода со шкафчиком.

- Постой. Погоди. Я вовсе не пыталась…

- Не пыталась? Этот паразит был внутри ее тела! ЕЕ ТЕЛА!! Будешь это отрицать?

- Нет. Да, это мой червячок. И … окей, ты имеешь право злится. – признаю я, удержав себя и не добавив «но не обязательно быть такой злобной сучкой».

- Ты осквернила тело моей сестры и должна ответить за это! Ты избила ее! Сломала ей ребра! У нее было внутреннее кровоизлияние! Она бы не протянула и получаса! Тварь!

- Воу. Полегче. – поднимаю я руки, забываясь, что иду по Набережной. Люди, идущие мимо – не обращают внимания. Все-таки сейчас разговаривать с голосами у себя в голове проще, никто не подумает, что ты кукушкой поехала, столько гарнитур и наушников в мире. Разговаривать с пространством сейчас нормально.

- Ты подлая, бесчестная, ужасная и … - в этот момент на том конце канала связи, у моего червячка – раздается шум, червячок чувствует, что его перестали гладить и накрыли чем-то мягким. Тряпкой? Полотенцем?

- Эми! – раздается голос с той стороны, но чуть глуше чем голос Панацеи: - долго еще собираться будешь? Меня мама попросила тебя до больницы отвезти! На машине! Все еще запрещает мне летать, представляешь?

- Я сейчас. – снова Панацея. Червячок ощущает, что его поднимают и несут куда-то. Интересно, а Эми отдает себе отчет, что я – все еще слышу ее? Если нет, то я не собираюсь это упоминать, у меня есть шанс хоть немного узнать ее. Потому что praemonitus, praemunitus, кто предупрежден, тот вооружен. Информация — это ключ к миру. В данном случае – ключ к моей жизни, если я хочу жить. Я слышу ее, она положила мой маячок в нагрудный карман и теперь я не только слышу голоса, но даже чувствую ее дыхание, слышу, как бьется ее сердце.

- Опять где-то замаралась. – снова раздается голос, на этот раз ближе и я узнаю этот голос. Слава. Виктория Даллон, Славная Девочка, Барби Сопутствующего Ущерба и мой личный спарринг-партнер. Как она там говорит «мой прямой правой – залог успешной коммуникации между людьми». Да, прямой правой у нее и в самом деле что надо. Интересно, задаюсь я вопросом, это я ею искренне восхищаюсь, или мне по мозгам ее аура ударила, а я с тех пор хожу как пыльным мешком по голове из-за угла огрели? Ведь объективно говоря, Слава – не такая уж и красотка. Да, симпатичная молодая блондинка, а как говорил один преподаватель колледжа для девушек – «молоденькая девушка всегда красавица». Хм, посмотрел бы он на меня.

- Иди сюда. На щеке у тебя, вот тут. Стой смирно. – моего червячка притискивают в этом мягком пространстве, и я чувствую, что дыхание Панацеи перехватывает, а сердце наоборот – начинает биться с сумасшедшей скоростью, учащается. Тук-тук-тук-тук-тук, словно выстрелы из пулемета, когда пулеметчик решил добить ленту одной длинной очередью.

- Вот. – удовлетворенный голос Виктории: - а то ходишь тут как замарашка. На тебя же люди в больнице смотреть будут. Что они подумают?

- Мгфхм… - издает невнятный звук в ответ Панацея, а ее сердце бьется так, словно решило прорвать грудную клетку, словно ему тесно в ее груди. Что это? Почему она так переживает? Стресс? Но судя по голосу с Викторией все в порядке, она жива, бодра и готова отвезти ее в больницу. Конечно, Панацея очень остро восприняла угрозу жизни и здоровью своей сестры, это как раз понятно. Как бы я среагировала, если кто-то избил бы Дэнни до полусмерти? О, я бы пришла в такой праведный гнев, что Семь Казней Египетских показались бы смешной шуточкой по сравнению с тем, что я обрушила бы на тех идиотов, кто решился бы повредить моему отцу. И с этой точки зрения мы с Эми Даллон – похожи. Она отстаивает близких ей людей любыми способами и средствами, и я такая же. Тем более, что Слава – обычно неуязвимая и Эми если и приходилось латать кого после ее стычек на улицах – так это ее жертв, тех самых, которые попадали