– Пожалуйста, – пробормотала она, отмахиваясь от багрового шершня. – Хани… – его жало вонзилось ей в грудь, и она задохнулась. – Это несправедливо, Хани! Нам больше не нужно… сражаться… с ними!

– Неужели? – взвизгнула Хани. – И что же, ты вообразила, что оставишь его себе, потому что он твой парень? Или ты готова простить и его папашу, члена Совета? Ты так ничего и не поняла, Нова. Ты так и не доросла до того, чтобы понять.

Еще одно жало вонзилось Нове в нежную кожу за ухом. Ничего не видя от застилавших глаза слез, она безуспешно пыталась прикрыть голову и шею. Насекомые были повсюду. Она чувствовала не только ядовитые укусы, но и их лапки на своей коже, их крылья, запутавшиеся в волосах, слышала их оглушительное жужжание.

Сквозь мутную пелену она заметила голую кожу на лодыжке Хани. В Нове пульсировала сила, более мощная, чем когда бы то ни было, она так и рвалась наружу.

Нужно было лишь прикоснуться к ней…

Нова бросилась вперед, вытянув руку.

Хани с размаху наступила каблуком на ладонь Новы, та вскрикнула.

– Хорошая попытка, – прокомментировала Хани и оттолкнула носком ботинка руку Новы. – Ас дал приказ тебе, но если ты не можешь его выполнить, это сделаю я. Капитан Хром все у нас отнял. Все! А теперь… – она хищно взглянула на Адриана, прислонившегося к стене со связанными за спиной руками, – …теперь я отниму все у него.

Хани бросилась на Адриана.

Он уклонился, и Хани врезалась в подоконник, опрокинув масляный фонарь. Огонек погас, а фонарь покатился по деревянному полу, оставляя за собой масляную дорожку. Хани развернулась, беспорядочно размахивая ножом. Адриану удавалось уклоняться от ударов, одновременно следя, чтобы не растянуться на неровных досках. Лезвие все же задело его плечо.

Нова попыталась сконцентрироваться, но от боли мысли разбегались, и гудела голова.

Ее движения были дергаными, она непроизвольно уклонялась и отмахивалась, отчаянно пытаясь отделаться от насекомых.

Ее затуманенный взгляд упал на пистолет.

От мучительной боли мозг работал из рук вон плохо, а все тело, казалось, тлело изнутри.

Адриан ударился спиной о деревянную опору под колоколами.

Хани ухмыльнулась.

Внезапно Адриан вскрикнул от боли и содрогнулся. По его плечу ползла черная оса. Он извернулся, чтобы ее сбросить – и вдруг бросился на Хани. Из горла Новы вырвался утробный вой. Пот застилал глаза, но она дотянулась до пистолета.

В запястье Новы вонзилось еще одно жало.

Хани занесла нож, собираясь воткнуть его в грудь Адриана.

Сжав зубы, чтобы не закричать, Нова нажала на курок.

Отдача была такой, что она отлетела к каменной стене. Пистолет вырвался из руки, ударился рикошетом о небольшой колокол и под оглушительный звон вылетел в окно башни. Нова завалилась на бок, потому что колено пронзило еще одно жало. Она жалобно заскулила, мечтая лишь о том, чтобы пытка прекратилась, и моля ее остановить.

И вдруг ее словно услышали. Все прекратилось.

Точнее, боль осталась, но не было больше укусов.

Рыдая и дрожа, Нова увидела, что покрывавшие ее тело шершни разлетаются.

Они возвращались к Хани. К своей королеве, лежавшей в неестественной позе на старых деревянных половицах. Под облаком ее золотистых волос образовалась лужица крови. Смаргивая слезы, Нова смотрела на пчел, ползавших по телу Хани. Они словно обследовали ее.

Нова закашлялась и вытерла лицо рукавом. Ей никак не удавалось унять дрожь. Она не могла думать ни о чем, кроме чудовищной боли, сжигавшей ее. Казалось, все тело было покрыто ранами, в которые налили кислоты.

Одна из пчел оставила Хани, подлетела к центральным колоколам и зависла там в нерешительности. Застонав, Нова в ужасе отпрянула, но пчела не обратила на нее внимания. Остальные насекомые тоже стали улетать прочь. Сначала несколько, потом больше, потом десятками… они вылетали в открытые проемы окон звонницы. Покидали собор. Покидали свою королеву.

И лишь когда, наконец, утихли последние отголоски жужжания, Нова поняла, что Хани Харпер действительно была мертва.

Нова прижалась щекой к грубому деревянному полу и разрыдалась. Она ничего не чувствовала, кроме жжения и пульсирующей боли. Ей хотелось бы воспользоваться своей суперспособностью и погрузить в сон саму себя. Она предпочла бы оказаться в бессознательном и уязвимом состоянии, чем терпеть все это. Она бы даже предпочла умереть.

Какой-то предмет ударился об пол и, проехав по половице, ткнулся ей в живот.

Вздрогнув, Нова открыла распухшие глаза и увидела свой нож. Пядь за пядью Адриан на коленях подползал к ней. Подобравшись достаточно близко, он лег так, что их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга.

На его лице была такая тревога, что Нова расплакалась еще горше.

– Нова, – очень мягко и очень нежно позвал он. – Я смогу помочь тебе, но сначала ты должна меня развязать. Сможешь?

Нова кивнула и тут же закашлялась, ткнувшись лицом в пол. Его голос звучал словно издалека. Сделать то, что он говорил, представлялось невозможным.

Ей даже верилось, что она сможет сесть, не говоря уже о том, чтобы взять нож. Тем более что-то им сделать.

Но она должна была что-то делать. Нельзя же было просто лежать здесь и рыдать.

– Я все понимаю, – прошептал он, прижавшись лбом к ее лбу. – Все понимаю.

Она всхлипнула. Пару раз шмыгнула носом. Неуверенно кивнула.

Хотя ее кожа пылала огнем, а мышцы стали твердыми как камень, Нова подсунула руки под голову и заставила себя приподняться на локтях, а затем даже кое-как сесть. Ей даже удалось сдержаться и не вскрикнуть от боли, хотя от каждого движения яд снова разливался по ее венам.

Адриан повернулся так, чтобы ей стали видны его руки. Нове казалось, что она смотрит на веревки целую вечность. Перед глазами все плыло. Мозг отказывался работать.

– Нож, – напомнил Адриан.

Нова подняла его и сжала, насколько позволяли силы. Придерживая запястья Адриана, она начала перепиливать веревки. Это было непросто, но Адриан терпел и даже старался помочь ей, наклоняясь так, чтобы ей было удобнее, хотя путы наверняка больно впивались в руки.

Наконец, упала последняя веревка, Нова выронила нож и с протяжным стоном рухнула на пол. Адриан осторожно обнял ее и прижал к себе. Ответить на объятие Нова не смогла – сил хватило лишь на то, чтобы замереть, уткнувшись лицом ему в грудь. И снова заплакать.

Продолжая одной рукой обнимать ее, Адриан переместил другую ближе к ее талии, пытаясь нашарить что-то на ее ремне.

У Новы вырвался булькающий истерический всхлип – ей пришло в голову, что все это было военной хитростью Адриана, который хотел предать ее. Сейчас он мог бы легко ее прикончить: связать собственными веревками или просто сбросить с башни.