Если клюнет, а я думаю, что клюнет, «Хай Кантри Лендскейпинг» будут обеспечены работой до самой осени.

Дарби отнесла опустевшие тарелки в раковину.

– И еще кое-что. Шерил подумывает о создании небольшого благотворительного фонда за счет половины стоимости их частного самолета, который не включили в раздел имущества. Я сказала, что в таком случае ей понадобится местный адвокат, упомянула про тебя и уточнила, что мы живем вместе. Возможно, тебе позвонят.

Зейн, полный впечатления, восхищенно на нее уставился.

– Я правда от тебя без ума. Во всех смыслах слова.

– А как иначе? – Дарби подошла к нему и обняла за шею. – Хочу попросить тебя об одном странном одолжении.

– Слушаю.

– Напиши, когда приедешь в суд. И когда вернешься, тоже.

Он обнял ее за бедра.

– Заботишься обо мне, дорогая?

– Конечно. Это совсем на меня не похоже, но я хочу, чтобы ты написал.

– Тогда обязательно.

Зейн потянулся к ней за поцелуем.

Прежде чем отстраниться, Дарби провела губами по заплывшему глазу, порезу над ним и синякам на челюсти.

– Мне пора. Давай, Зод!

Высвободившись из мужских рук, она взяла бутылку с водой, телефон и кепку.

– Не забудь про арнику. Бери сразу две, – добавила она, выходя из дома вместе с собакой. – Мне тоже не помешает на всякий случай.

Зейн напомнил себе заехать в аптеку. Еще, кажется, настала пора снова купить цветы.

Дарби открыла собаке дверь и наполовину опустила пассажирское окно. Пес с комфортом устроился на сиденье.

– Сегодня, Зод, новое место, но действуют те же правила. Не копать и не гадить, пока тебе не покажут, где можно. За кошками и собаками не гоняться, – принялась она перечислять, выводя машину на дорогу. – Между ног никому не нюхать.

Пес уставился на нее обожающим взглядом.

– Работа предстоит обычная, – добавила она. – Если получится, будет крупный заказ. Хорошо себя покажем и, возможно, получим постоянного клиента. Надо думать наперед, – напомнила она псу и, повернув в конце дороги, притормозила, потому что увидела на обочине машину с поднятым капотом.

Дарби остановилась рядом.

– Сиди, – велела она псу и вылезла.

– Проблемы? – спросила она.

Из-за капота донеслось приглушенное бормотание с сильным испанским акцентом. Что-то вроде «батарея села».

– Могу вас подвезти, – сказала она, подходя ближе. – Или…

Она разглядела ботинки, джинсы и толстовку с накинутым капюшоном. Кулак прилетел так быстро и неожиданно, что Дарби даже не успела его заметить.

Глава 30

Мужчина успел подхватить ее прежде, чем она упала на землю. Стяжки он заготовил заранее, поэтому на всякий случай сцепил ей запястья, как только закинул на заднее сиденье. Сверху набросил два одеяла – мало ли что может случиться, хотя ехать всего ничего.

Не прошло и минуты, как похититель сел за руль и тронулся с места.

Из груди рвался неудержимый хохот. Врубив радио, он поехал.

Из-за музыки мужчина не услышал, как взвыла собака, брошенная в пикапе.

Бунгало уже ждало гостей. Он остановил машину и, сдерживая смех, осторожно огляделся. Солнце только встало – это хорошо. На озере еще никого нет.

Он вытащил женщину и занес ее в дом; бросил на пол, проверил, висит ли табличка «Не беспокоить», заперта ли дверь и задернуты ли шторы.

– Наконец-то мы наедине, куколка. Только ты и я.

Дарби, застонав, пошевелилась, и он снова ее ударил.

– Рано.

Он разрезал стяжки, усадил ее на стул, крепкий и тяжелый, поставив тот в центре комнаты. Связал по рукам и ногам.

– Сегодня ты, сучка, на мне свои приемчики не опробуешь. Я много про них читал. Все, что нашел в сети. Даже дрочил под видео.

Он обыскал ее карманы, переложил телефон к себе и складной ножик тоже. Пару раз – исключительно ради забавы – с силой ущипнул за грудь.

Глянул на часы. Точно по расписанию. В запасе есть два часа, только с этой сучкой можно долго не церемониться.

Мужчина еще раз протер в бунгало все поверхности и собрал вещи. Пора начинать.

Он с силой дернул Дерби за волосы и дал пощечину. Дарби вяло мотнула головой. Видимо, второй раз он ударил слишком сильно. Пожав плечами, похититель достал из холодильника протеиновый коктейль, который припас в дорогу. Сел, положил «глок» на колени и уставился на жертву.

Дарби приходила в себя медленно, кривясь от боли. Что за ужасный сон приснился… Как сильно трещит голова…

– Просыпайся, соня!

У нее застыла кровь, душа съежилась и ушла в пятки.

Глаза открылись, и боль уступила место дикому страху.

– Скучала, куколка?

Только один человек на свете называл ее куколкой. Она узнала его, несмотря на бороду и волосы, более длинные и тусклые, нежели прежде. Глаза у него ни капельки не изменились.

Когда он встал, небрежно подняв пистолет, Дарби покрылась ледяным потом.

Она хотела вскочить, но что-то не пускало.

– Крикнешь, – предупредил мужчина, – и я выстрелю. Не насмерть – правда, будет очень больно. А потом заткну тебе рот кляпом. Хотел бы поговорить, однако могу ограничиться монологом над твоим истекающим кровью телом. Выбирай сама.

– Трент, чего ты хочешь?

– Я что сказал? – Он снова ударил ее: не слишком сильно, просто чтобы наконец поняла, кто здесь главный. – Я что сказал?! Повторяй за мной: Трент хочет поговорить.

Дарби сглотнула желчь, подкатившую к горлу.

– Трент хочет поговорить. Трент, тебе не нужно оружие. Я привязана к стулу и никуда не денусь.

– Ты указываешь мне, что делать?

– Нет. Прошу тебя убрать пистолет, пока мы разговариваем.

В голове опустело, остался только ужас.

Он приставил дуло к ее подбородку.

– В просьбе отказано! Может, просто нажать спусковой крючок, а? Что скажешь?

– Я не могу тебе помешать. Но тогда не услышу все, что ты хотел сказать.

– Ты трясешься, Дарби… Напугана?

– Да. Да, мне очень страшно.

– Хорошо. Правильно. – Он все-таки убрал пистолет и отошел. – Напугана, куколка, да? Готова на все что угодно, мм?

Трент снова ущипнул ее за грудь. Дарби не сдержала дрожи и с трудом заставила себя выдавить:

– Да.

Она думала, что ненавидит его? То, что она испытывала прежде, не шло ни в какое сравнение с нынешними чувствами.

– Думаешь, я хочу тебя трахнуть? Это можно, но ты так легко не отделаешься. Я не доставлю тебе подобного удовольствия. Хочешь знать, что мне надо? Я скажу тебе!

Услышав в его голосе ярость, она съежилась в ожидании нового удара, но Трент отошел, неистово размахивая пистолетом.

– Я хочу свою гребаную жизнь обратно. Все, что ты украла. Хочу вернуть каждую минуту, что провел в тюрьме. Вернуть свой бизнес. Хочу, чтобы моя родня