Санделло ожидал, что преследователи, получив с двух сторон такой удар, попятятся, однако не тут-то было. Кто-то среди сбившихся в кучу всадников продолжал визгливо тянуть: «Хен-на! Хен-на!..» – и люди, вместо того чтобы отступить, бросались в самоубийственную атаку.

Наконец горбун разглядел его – щуплого человечка в коричневом плаще, с искажённым лицом вопившего этот странный клич. Санделло подался назад, давая Тубале возможность оттянуть на себя противников, и вновь потянул из-за спины лук. Мгновение – и клич оборвался, человечек застыл, хватая воздух ртом, со стрелой в груди, а потом медленно завалился на бок.

И сразу же остатки преследователей попятились, и десяток счастливчиков, избежавших меча Тубалы, помчались обратно, под защиту стены.

Воительница с презрительной гримаской отерла лицо, забрызганное кровью, любовно очистила двуручный меч и аккуратно привесила к седлу.

– Лихо дралась, лихо, – заметил Санделло. – Но задерживаться тут, право же, не стоит.

– Странный какой у них клич, – сморщилась девушка. – До сих пор в ушах стоит… Аж мурашки от него по коже, брр!

– Не просто странный, – задумчиво проговорил горбун, разглядывая труп в коричневом плаще. – Он их словно с ума сводил, не заметила? Что бы это всё значило…

– Некогда было замечать, – проворчала Тубала. – Ты прав, поехали. Мы твоим Авари дорогу открыли, не хотелось бы ещё и с ними столкнуться.

И только спустя некоторое время, когда усталые кони уже шагали по каменистой почве предгорий, добавила, зябко поведя плечами:

– И впереди ничего хорошего нас не ждёт. Загадочное войско какое-то, и трупы эти по обочинам… А сейчас ещё похолодало, не как обычно к вечеру, а так, словно… словно ветер из Двери Ночи задул. Не почуял?

– Некогда было, – отмолвил Санделло. Однако в лице его мелькнула нешуточная тревога.

Побережье недалеко от устья Пороса, конец августа 1732 года

Бывший сборщик податей Миллог и неотступно сопровождавший его пёс шли и шли на восток. Они давно миновали Друвэйт Лаур, оставили позади Андраст, с горем пополам, едва не утонув, переправились через Лефнуи, прошли весь Анфалас, крадучись обогнули Дол Амрот, на похищенной лодке одолели устье Андуина Великого и вступили в Южный Гондор. В приморских поселениях Миллога принимали за безумца, но в общем не гнали и не обижали, порой даже подкармливая. Толстяк исхудал и пообносился; у пса можно было пересчитать все рёбра. Они обшаривали каждый фут берега; Миллог расспрашивал рыбаков: не попадался ли им утопленник? Над ним смеялись – откуда ж твой утопленник здесь возьмётся, ежели потонул аж за устьем Исены! Миллог не слушал насмешек. Он просто поворачивался и шёл дальше. К тому времени, как Санделло и Тубала добрались до Хлавийских гор, Миллог и пёс уже приближались к Поросу.

Отроги Хлавийского хребта, вечер 18 августа 1732 года

– Что с тобой?

Горбун глядел на сжавшуюся в комочек у огня Тубалу строго, но в глубине взгляда крылось и нечто из прошлого – прошлого, когда неистовая воительница звалась Оэсси и была просто озорной отчаянной девчонкой, под стать отцу.

После схваток и с харадримами, и с Дикими, после их пути вдоль Хлавийских гор воительница с каждым днём становилась всё более молчаливой, казалось, она быстро теряет силы; даже сейчас, на привале, она уже не вспоминала о «проклятом хоббите» и не менее проклятых гномах.

– Что с тобой? Мы на верном пути.

– Н-не знаю… – Зрачки у Тубалы расширились, глаза лихорадочно блестели. – Х-холодно. Словно в воду вхожу ледяную…

Воительницу и впрямь била настоящая дрожь – и это здесь, в Хараде, у самых Хлавийских гор!

Санделло нахмурился. Поднялся, шагнул к девушке, осторожно положил ладонь ей на лоб, и она не отдёрнулась. Напротив, тихонько выдохнув, зажмурилась, чуть подавшись вперёд, словно в давно прошедшем детстве.

– Жара нет, – озабоченность в скрипучем голосе горбуна было невозможно не услышать. – Жара нет, однако… Скажи, что это? Сны?

– Н-нет… – Тубала зябко повела плечами. – Д-дай твой плащ, дядюшка…

– О-ох, сколько ж лет ты меня так не звала… – горбун накинул на девушку плотную ткань, закутал, и лицо её вдруг утратило жёсткую воинственность, вновь сделавшись совсем-совсем юным – и впрямь едва ли она была сильно старше золотоволосой роханки.

– Злое что-то рядом, – полушёпотом выговорила она. – Совсем-совсем злое. Я чую…

Санделло положил было руку на эфес, замер, прислушиваясь; потом, покачав головой, полез за Талисманом.

Тубала часто-часто заморгала, ещё сильнее закутываясь в плащ.

– Ничего. Сейчас уберу, вот только…

Покачивающееся на цепочке тусклое золотое кольцо внезапно с силой мотнулось из стороны в сторону, словно его толкнула невидимая рука.

Горбун резко прошипел какое-то проклятие, быстро поймал желтоватый ободок, поспешно спрятал.

– Ты права. Злое совсем близко.

Тубала вдруг всхлипнула.

– Я его рубила, рубила, а оно всё поднимается и поднимается…

– Туман, – холодно и жёстко проскрипел Санделло. – Синий Туман.

– Здесь? – вздрогнула Тубала. – На поверхности?

– Да. И совсем недалеко, впереди нас, в горах…

– Я думала, он только в пещерах бывает!..

– Правильно думала. Да только, видать, изменяется в мире что-то, коль эта дрянь наружу полезла…

– Дядюшка… а он что, думать может, Туман этот?

– Не ведаю, дорогая. Раньше считали, что нет. И отец твой, и все прочие, кто с Туманом столкнулся и выжил, чтобы о нём рассказать. Значит, есть тут где-то дыра, откуда он сочится…

– Но мы ж его обойдём, да? Обойдём просто?

– Что случилось с моей смелой? – Санделло сел рядом, обнимая Тубалу за плечи; та словно позабыла всю свою ершистость. – Но ты права, с этим Туманом нам сражаться не с руки. Да и как его «сражать», если честно? Ни стрелой его не пронзишь, ни мечом не зарубишь.

– Значит, обойдём, – Оэсси трясло, она подтянула коленки к груди, зябко обхватила руками, плащ горбуна окутывал её в два слоя и всё равно воительницу бил озноб.

– Обойти-то обойдём… – старый мечник озирался. – Где эти эльфы, когда они как раз нужны?

– Эльфы? Зачем?

– Синие туманы и прочая дрянь из прошлого – это по их части.

– Но мы же его обойдём!

– Тебя я туда, само собой, не потащу, дорогая моя. А вот мне самому лезть, скорее всего, придётся.

– П-почему? – вздрогнула Тубала.

Вместо ответа горбун хлопнул себя по груди, где на цепочке висело под одеждой кольцо-Талисман.

– Это не просто «что-то злое». Оно как-то связано… – и он осёкся.