-Я готов! – прошелестел Мирх, и я выпустила свой резерв. 

Перо за пером, впуская резерв в себя, я старалась тем самым открыть дорогу Мирху в свое тело, и когда последнее перо растаяло, я почувствовала его мощь, плескающуюся в моем теле.

-Пора!

Осторожно, боясь делать лишние движения, я направилась к тем, кого так жаждала исцелить и вернуть. Вал, тяжело дыша, смотрел на меня. Я коснулась его груди, делая посыл, что теперь все будет хорошо. Он тяжело выдохнул и расслабился.

Тай – мой братик, ты не только победил этого торка, но и сразился со своим внутренним страхом. Уверенна, больше тебе не будет сниться Хрюм, ведь ты дал отпор тому, что он поселил в твоем сердце, и сейчас, с разрешения Мирха, я стирала остатки этого страха и давала тебе веру в себя и свои силы.

Шир, недоверчивый двуликий. Он в рукопашную сразился с мерзавцем. Легким касанием трещины затянулись в его ребрах, и разбитая губа зажила. Теперь пришла очередь Эри.

Я склонилась перед ней, и с моих рук лунным молоком потекла энергия. Неся, как выразился Мирх, исходный код ее тела, который распознавал увечья и восстанавливал их. За Эри настала очередь Елентара, я, боясь резких движений, поняла, что мне проще разрушить клинок, пронзивший его, чем извлечь. Мирх заложил исходное зерно в тот поток, который я направила на клинок, и он рассыпался на изначальную энергию, а дальше восстановление Елентара, и на очереди стал Сказочник. Жизнь тусклым огоньком еще мерцала в нем, и я наполнила его тело исцелением, как и остальных.

Остались Киха и Олам. Они умирали на той стороне портала, и я направилась к ним. Караванщики расступались, давая мне дорогу, и я была им благодарна, так как, чувствуя в своих жилах силу Мирха, боялась причинить им вред.

Маленький конт, замерший у портала, встретил меня чуть дыша. Юный герой, который понял, что не сможет в прямом бою помочь своим друзьям, решил привести им помощь. Мирх гордился Маем и подарил ему свое благословение, зазвучавшее в сережке мелодичным звоном.

Переступив кромку портала, я не сразу увидела, куда идти, но Мирх указал на виднеющиеся светлые силуэты двух птиц. Медленно, ориентируясь именно на них, я двинулась по полю брани, стараясь, по просьбе Мирха, не смотреть по сторонам. 

Они еще дышали. Киха, с обожженным до костей боком, вытянула шею к своему хозяину, и из ее глаз текли слезы. Олам выглядел не лучше, обрывки одежды не скрывали, что на теле парня просто не осталось живого места. Тэр Найт стоял на коленях рядом с сыном и просто выл от горя. Тихо-тихо, но от этого звука внутри зашевелились ужас и страх, так старательно заглушаемые даром. Я присела рядом с птицей и ее всадником, положила руки на искалеченные тела и пустила энергию исцеления, управляемую Мирхом.

Энергия, заполнив раны и повреждения, восстановила все тела, отправляя своих пациентов в крепкий сон. Завтра утром они даже не обнаружат никаких следов от сегодняшних ран.

Я благодарила Мирха за помощь, тот скользнул нежностью по моим мыслям и покинул меня с последней каплей моих сил. Я еле встала и, шатаясь, повернулась к порталу. В голубом свете портала передо мной открылась вся картина прошедшего боя. Перевернутая телега и застывшее рядом с ней тело одной из лошадей. А вокруг …

А вокруг лежали тела людей, эльфов и торков. Именно в этот момент мой дар решил, что нет больше нужды держать мое тело под контролем, и все мои эмоции хлынули потоком. Часть из них вытекала через мои слезы, часть с дыханием, но большая часть рвала сердце на части пониманием, что здесь лежит более десятка трупов, которые еще сегодня ели, пили и строили планы на будущее.

Разум, пытаясь сохранить рассудок, кричал, что каждый из павших был готов убит нас, не раздумывая, но все это было смятено теми чувствами, что оставил во мне Мирх.

Он знал каждого из них лично, он был свидетелем, как они рождались, делали первые шаги, как они смеялись и плакали, как они жили и как они умерли. Это были слезы и боль утраты детей этого мира, и она только усиливалась от того, что Мирх, как и я, понимал, что никто не виноват в их смерти, кроме них самих.

Меня развернули от портала и прижали к широкой груди. Сердце старшего брата гулко билось о ребра, и в кольце его рук боль и страх отступили и растаяли, оставляя в сердце только усталость. Нежно взяв меня на руки, Вал понес меня к порталу.

Проваливаясь в сон, я зашептала:

- Исцеленные должны спать, не будите их. И щит. Щит простоит еще сутки. Но только если останется с той стороны портала. Если караван пройдет через портал, то щит растает. Его энергию вберет в себя портал.

-Спи уже, Киани. Мы позаботимся обо всем.

И улетая в тяжелый сон, я отправила мысленный посыл благодарности тому, благодаря кому мы остались живы.

-Мирх...

-Спи уже, Киани.

Золотой

Я снова был в этом сне. Сне тумана. Густой черный туман закрывал здесь все, и я не видел в нем даже своих рук. Первое время, попадая сюда, я пытался выбраться из него, бежал, кричал, палил его огнем, все без толку, туман не рассеивался. А вот мое использование магии в таких снах оборачивалось для меня печальными последствиями, так как я просыпался в полыхающей кровати. Своим огнем во сне, я поджигал в реальности все, что находилось рядом. После таких выводов я, попадая в этот сон, всегда застывал и использовал это время для оттачивания медитативных практик.

Но сегодня было что-то не так. Я понял это, как только осознал, что я опять среди черного тумана. Я был не один. Я настолько четко ощущал чужое присутствие, что безошибочно чувствовал, как тому, кто здесь находится, плохо. Страх, страдания, душевная боль, исходящие от пришельца, окрашивали туман красными сполохами, и я пошел на них.

Я наткнулся на него совершенно случайно, просто споткнувшись о его тело. Ослепленный туманом, я на ощупь понял, что рядом со мной ребенок, который замер, свернувшись прямо на земле. Я пытался позвать его, но туман липкой ватой стал забивать рот и ноздри, и я не придумал ничего лучше, чем просто поднял ребенка на руки и прижал к своей груди. Он был невероятно легкий и холодный. 

Вспоминая, как мне было плохо, когда я попал сюда впервые, я решил, что мне просто необходимо облегчить его страдания. Перед глазами встала мама. Когда я был совсем маленьким, она брала меня на руки и, укрывая светлым пламенем любви, убаюкивала меня, и то пламя сжигало мои страхи и тревоги и наполняло покоем. Именно этим пламенем мне хотелось поделиться с этим ребенком. Но я же темный, вдруг всплыло голове, и темный туман стал гуще и холоднее, ребенок поежился у меня в руках, и я принял решение.

Сел на землю, усадил ребенка себе на колени и, закрыв глаза, стал вспоминать то светлое и радостное, что было в моей жизни. Мой первый полет, улыбку отца, тепло маминых объятий и ее светлое пламя. Я вспоминал тепло от встреч с друзьями и свою первую влюбленность. Я вспоминал мир, который разноцветным ковром расстилался передо мной, когда я парил в небе…