Налив чай в чашки, она и родители перешли в столовую к детям. Джульет поставила перед родителями тарелку с бисквитами.

– Вот, угощайтесь.

– Спасибо, милая, – сказала ее мама. – Ах, Джульет, имбирное печенье! Какая ты умница. Мое любимое.

Джульет опустила с улыбкой глаза. В дверях появилась Айла.

– Бабушка Элви, можно я спрошу у тебя одну вещь?

– Конечно, моя милая! – ответила Элви своим веселым «бабушкиным» голосом.

– Почему ты все время говоришь о разных вещах, что тебе интересно, хотя они совсем не интересные?

– Айла!

– Иногда они все-таки интересные, Айла.

– Почему? Будь так любезна, приведи мне пример!

Элви надолго задумалась, а Джульет переглянулась с отцом.

– Ну… знаешь, Айла, много лет у меня была особенная работа. Знаешь какая?

– Ты была астронавтом? – с восторгом спросила Айла.

– Нет. Вот тебе подсказка. Некоторые люди говорили, что я была ловцом мечтаний, детских мечтаний.

– Что? – невольно переспросила Джульет.

– Какая прелесть, – восхитился отец.

– Хм… – в замешательстве сказала Айла. – Так… ты была монстром из фирмы «Монстры», таким, который пугает детей, чтобы они кричали, а не таким, который смотрит за офисом?

– Нет, Айла. Моя особенная работа состояла в том, что я была… учительницей.

– Извините, я пришла, чтобы спросить у вас одну вещь. Будьте любезны, скажите, пожалуйста, могу ли я приступить к делу, – тут же сказала Айла совсем другим тоном, глядя на мать, а Би с Фин сдерживали смех. – Я хочу написать к завтрашнему дню для Санди новый отрывок моей истории. Спасибо за вкусный омлет, бабушка Элви. Он был восхитительный. Сейчас я отнесу его на кухню. Еще раз спасибо.

– Вы тоже можете идти, – сказала Джульет старшим девочкам. Фин повернулась к Джульет, теребя кольцо в носу.

– Спасибо вам, – сказала она, и ее круглое лицо расплылось в улыбке, обнажившей щель в ее передних зубах. – Хм, надеюсь, что я могу так сказать, но я рада, что Санди стало лучше.

Джульет схватила ее руку и сжала ее:

– О, спасибо, Фин.

– Ма, пока, мы идем наверх. О, и потом ты можешь подбросить нас до Годстоу? Бен и другие будут в кафе, и я сказала, что я и Фин приедем. – Она посмотрела на бабушку и поправилась: – Фин и я.

– Спасибо, Би, – сказала бабушка и улыбнулась.

– Конечно, я подвезу вас. Фин, не забудь твой ЭпиПен.

– О! Не забуду, спасибо, Джульет. – Фин откусила нитку и расправила майку. – Дракарис! – сказала она, Би засмеялась. Джульет ничего не понимала.

– «Игра Престолов», – вежливо пояснила Фин. – Там матриархат. Это реальный вопрос. Может, даже Джордж не знает ответа на это? Кто знает.

– Джордж? Сомневаюсь. – Сознавая, что она абсолютно не понимала, о чем они говорили, она была не против, даже радовалась, что мир Би был ей не известен. Джульет снова повернулась к родителям. Те перешептывались.

Ей было приятно видеть их рядом, хотя в это время дня ей хотелось сбросить туфли, свернуться клубочком в кресле и смотреть в окно, вместо того чтобы вести вежливую беседу. А еще она все-таки так многого не понимала в их поведении. Неужели им в самом деле было необходимо дезинфицировать утром и вечером их зубные щетки специальной французской чистящей таблеткой? И неужели они в самом деле так беспокоились насчет своего пищеварения, что дважды в день пили крапивный чай? А вопрос с окнами надо закрыть раз и навсегда…

– А Фин приятная девочка, правда? – бодрым тоном сказала мать, когда две пары обуви скрылись за изгибом лестницы. – Очень вежливая.

Джульет тоже нравилась Фин. Правда, в глубине души она считала, что Фин слишком интроверт по сравнению с Би. Ее дочка будет бунтовать против системы, когда станет старше, делать реальные дела. Она такая. Но сейчас ей всего пятнадцать, и для нее это новая территория жизни, как и все остальное.

– Она очень добрая девочка. И это самое главное, правда. Чтобы рядом был кто-то добрый.

– Значит, ты провела весь день в больнице, – сказал отец, повернув к ней лицо. – Я рад, что Санди становится лучше. Чуточку лучше каждый день. Каждый день…

– Я была там не весь день. Я ездила взглянуть на картину. Мы с Сэмом, моим боссом, обсуждали, что нам делать дальше. – Она уже рассказала родителям, что нашла «Сад утрат и надежд». – Папа… – Она кашлянула, не зная, как ей сказать то, что хотела, но чувствуя, что сейчас самый подходящий момент для разговора с родителями. В ее голове эхом звучал голос Сэма, читавшего письмо Мэри к Далбитти. Ты был для меня всем в эти последние три года.

– В тот вечер, когда случилось несчастье с Санди, Фредерик сказал довольно странную вещь – я и не знала, что он тоже приехал из Динара, а вы знали? Но вы должны были знать, потому что вы были знакомы по деревне, прежде чем он переехал в Англию. – Ее родители быстро переглянулись. – А сегодня Сэм сказал одну вещь. Я вот думаю о Грэнди. – Она вздохнула, у нее пересохло во рту. – Я вот думала, как она тут жила почти все время, единственный ребенок. У нее никогда не было близких.

Ее отец все еще смотрел в свою чашку.

– Па?

– Да, милая, – спокойно ответил отец. – Так она всегда говорила.

– Несколько недель назад Эв напомнил мне про Королевскую свадьбу. Тогда был странный день, не так ли?

– Такая неуемная девочка… – начала Элви. – Ох, ТА Королевская свадьба. Самая первая. Бедная Диана… – Она замолчала.

Джульет поочередно смотрела на сидевших рядышком друг с другом родителей.

– Грэнди потом была сама не своя, правда? Она ужасно расстроилась. Тогда приходил какой-то мужчина, правда? И вы тоже, ведь вы больше не приезжали сюда после этого. И вот еще что, карие глаза. У Би тоже карие глаза, – торопливо говорила Джульет. – Все это вместе – ну это катается и катается, словно монета на полу.

– Какая еще монета?

– Не важно, – нетерпеливо отмахнулась Джульет. – Просто я чего-то не понимаю, – закончила она дрожащим голосом.

Отец откинулся на спинку кресла и прижал ладони к глазам, словно закрываясь от ее взгляда.

– Джульет…

– Майкл, милый, все в порядке, – поспешно сказала мать. – Все в порядке. Честное слово.

Внезапно испугавшись чего-то, Джульет взяла стакан с водой.

– Тот день Королевской свадьбы, что тогда произошло? – спросила она, отпив глоток. – Кто был тот человек?

– Мой дядя, – прошептал отец, обхватив голову руками, а мать обняла его, и на ее лице была написана боль – она огорчилась и переживала за мужа. – Мой дядя Джон, милая. Он был очень хороший человек.

– Что?