Дикая природа? Это место было частью королевства больших кошек — полосатых, багх, и пятнистых, гулдаар. Как и следовало королям, полосатые приходили редко, прогуливаясь из лесов вниз, чтобы осмотреть владения. Гулдаар был вождем поменьше, и, желая малого, он крался по ночам в этой местности, расправляясь с собаками и скотом.

Редко, очень редко, когда большая кошка нападала на людей, можно было пожаловаться в правительственный офис в Наини и Катгодаме. Когда не хватало офицеров правительства, в Kaладхунги отправляли посланца к подножию холмов позади дороги, ведущей к Наини, где начинались леса с травой бхаббара. Там жил великий белый волшебник, который мог двигаться по лесам, словно дух ночи, и проникать в разум большой кошки. Он не убивал ради удовольствия, только ради более высокой цели. И этот волшебник откликался на каждую просьбу о помощи. Его звали Карпетсахиб.

Катерина внимательно прислушивалась к потокам информации, которые выуживал Сиед. Именно в этот момент она любила его больше всего. Создание любопытства, знания и беспокойства, которое не боялось собирать информацию по крупицам у простых людей. Когда они вышли на крутой поворот у длинного горного выступа — тонкий кусок пирога врезался в большую долину, — Гадж Сингх дал знак, что они приехали. Сиед похлопал кули, и они мягко опустили его вниз. Катерина тоже спешилась. Пони громко отряхнулся. Один из носильщиков вышел вперед и взял у нее поводья. Они начали свой пеший путь; Гадж Сингх шел на несколько шагов впереди, но почтительно сбоку, повернувшись к ним вполоборота.

Воздух был свежим, и Катерина дышала полной грудью. Сиед улыбнулся и сказал: «Вот почему мы ставим наших богов на горы, и вот почему они все, в основном, хорошие люди. Мне нравится наблюдать за тем, что происходит, когда мы ставим их на равнинах».

Сиед был опьянен окружающим. Она не видела его таким очень давно. Одно это делало путешествие успешным.

Чтобы добраться до места, которое Гадж Сингх хотел показать им, нужно было подняться вверх на три маленьких холма и спуститься вниз. Достигнув подножия третьего холма, они оказались у тропы, ведущей к городу Наини, где обитала богиня в таком большом и прекрасном озере, что местные жители прятали его от мира много веков.

Беззащитная богиня прокляла чужестранцев и незваных гостей, и каждый год воды озера проглатывали белого человека в качестве жертвоприношения.

«Если ты решишь отправиться на прогулку, то через два часа будешь сидеть у озера, потягивая чай, — сказал Гадж Сингх. Нужно пройти по склону холма, где белый человек зарыл свою семью в тысячах миль от дома — некоторые из них преждевременно погибли в битве, другие умерли от чумы — и поставил камень им в изголовье, словно у мира было время и место, чтобы заметить всех своих многочисленных мертвецов. Это все тщеславие белого человека. Даже в смерти он больше беспокоится о теле, чем о душе».

В длину эти три маленьких холма были не больше мили — они напоминали настоящий кусок пирога, застрявший в долине c тремя неровными выступами на вершине. Когда Гадж Синг шел по ним, по едва различимым тропинкам под дубами и соснами, по обе стороны открывались захватывающие виды. Вид на Бхумиадхар был темным и страшным, там стояли густые леса; другой, который открывался на долину Джеоликоте, был прекрасным и притягивал взгляд на много миль.

Это был волшебный день. Их ласкала тонкая паутина дождя, окутывая волосы, кожу и одежду прекрасной пленкой, а через минуту небо было уже ясным, и мир казался высоким и голубым. Туман не исчезал, постоянно двигаясь, каждую минуту меняя окружающую их местность. Порой туман был таким густым и осязаемым, что можно было почти дотронуться до него и оторвать кусочек.

В траве кишели трескучие насекомые, а на деревьях порхали птицы, среди которых «дразнящие» продолжали загадывать свои шарады. Над чашей долины аккуратно нарезывал круги орел.

С того места, где стояла Катерина, она могла видеть дорогу, которая извивалась, словно беззаботно брошенная веревка. На веревке, как большая бусинка, расположилась кучка хижин с оловянными крышами; и вверху на холмах, вдалеке от дороги, виднелось случайное поселение, зажатое между узкими террасами, которые местные жители обрабатывали руками и мотыгой.

На их глазах в самом центре долины Джеоликоте появилась большая радуга и начала расти. Через несколько минут она уже поднималась сплошной линией у них над головой и заканчивалась где-то глубоко в долине Бхумиадхар. Они стояли молча под этой дрожащей аркой, а она долго оставалась плотной и осязаемой, словно туман.

Когда наконец радуга растаяла и на долины снова опустился туман, Катерина сказала: «Гадж Сингх, мы согласны».

Они заключили сделку. Заплатили деньги.

Бойкотт был доволен тем, что Сиед будет жить как можно дальше от Джагдевпура. Наваб был счастлив, что унижение его сына было скрыто от его глаз. Он позвал Катерину и мягко сказал ей, что надеется, что Сиед обретет покой и счастье высоко в горах. Наваб уверил их, что они не будут нуждаться в средствах. Но Сиед отказался встречаться с отцом.

Сообщение о реакции Зафара как всегда обескураживало. В несчастье своих собственных унижений измученный Зафар решил своей безумной и находящейся под действием опиума головой, что Сиед каким-то хитрым способом снова получил все лучшее так же, как когда он отправился в иностранный университет и получил белую девушку, обрел любовь народа.

Экзистенциальное несчастье брата разбило сердце Сиеда: прежде всего они были любящими друзьями детства, и кровное родство не так уж легко забыть, но он не смог заставить себя встретиться с ним снова.

По существу, Сиеду приходилось начинать жить заново, и он наслаждался возвращением к жизни. Он не хотел, чтобы что-нибудь испортило это. Катерина и он возобновили разговоры, возродили любовь к жизни. Они проводили долгие часы, обсуждая расположение дома, его архитектуру и украшения. Катерина и Сиед совершили еще одну поездку, и она была такой же волшебной, как первая: туман все еще двигался, дождь все еще падал, и каждый дюйм гор был покрыт зеленью.

В этот раз они двигались быстрее. Сиед тоже ехал на пони, как Катерина и Гадж Сингх. Кули послали вперед с провизией и снаряжением.

Когда они вернулись, Сиед захотел поручить чертежи и проекты европейским архитекторам. Он был полностью поглощен идеей швейцарского шале, поднимающегося остро в небо. Но Катерина отказалась от этого предложения. Она была уверена, что дом нужно построить в местном стиле из местного материала и местными ремесленниками.

Гадж Сипгху оставалось все это исполнить.

Он поехал в Катгодам и вернулся через четыре дня с робким кривоногим мужчиной по имени Прем Кумар. Импресарио строительства на холмах. Он присел на полу и мелом начертил две длинные линии перевернутой буквой «V» и поставил двухэтажную коробку на вершине этого. На ней он набросал покатую крышу. Четырьмя короткими линиями Прем Кумар поставил четыре колонны напротив нижней коробки и нарисовал веранду. Над верандой он изобразил ряд маленьких окон словно в поезде — и поместил там балкон полукругом. Затем Прем Кумар наклонился немного вперед и начертил маленький треугольник, разделенный на две части, позади основного строения. Кухня была готова. Затем он немного переместился на корточках и нарисовал еще два треугольника на расстоянии руки в двух противоположных концах основного дома, рядом с ними он поставил ворота крест-накрест. Теперь у слуг была крыша над головой.