— Понятно. Давайте ваш «Озверин». Как быстро действует-то? Уже сейчас можно глотать или погодить слегка?

— Действие начинается спустя четверть минуты после проглатывания. На поле боя, в случае необходимости, можно принимать смело. Держать капсулу можно за щекой, под языком: главное — не проглотить, когда этого не требует ситуация. Оболочка растворяется только в желудке, и перед проглатыванием её надо как следует сдавить зубами. Если сдавить её случайно и выплюнуть, не проглатывая, — ничего не произойдёт. И если проглотить, не сдавливая, — тоже ничего не будет. Двойная страховка. Могу сказать сразу, что не будет никаких неконтролируемых эмоций. Всё будет восприниматься осознанно, чётко, адекватно. Вы просто почувствуете себя всемогущим. Проверено.

— И мне давайте. — Книжник решительно протянул руку. — Да не косись ты на меня, синеглазая ты наша. Не стану я её жрать от нечего делать. Пусть будет. Я вас всех один раз уже спас. И, что характерно — выжил. Почему бы не быть второму?

Лихо медленно кивнула, давая разрешение. Старый учёный положил мутноватую бисеринку капсулы на ладонь очкарика. Тот без проволочек запихнул её за щеку. И вернуть её обратно можно было только самыми жесткими мерами.

Остальные получили Лихо, Шатун, Батлай, Алмаз. Шестую оставил себе Арсений Олегович, сунув опустевший контейнер в карман.

Повисла затяжная, неловкая пауза.

— Значит, как я понимаю, относительно чёткого плана действий мы не выработали? — Арсений Олегович прервал её первым. — Пойдём на авось?

— Точно, — подтвердила блондинка. — Как говорил — поправь меня Книжник, если наврала, — гражданин Бонапарт: «Сначала ввяжемся в драку, а потом будет видно». Если ещё проще… надо ехать, чего ждать-то? Что ключевая точка вдруг станет блуждающей? После чего приблудится прямо сюда, несказанно порадовав всех присутствующих…

— Мечтать не вредно, — сказал старый учёный. — Вредно — ничего не делать.

До Улан-Удэ оставалось километра три. «Горыныч» держал ровно двадцать километров в час. Впереди, на пределе своего скоростного режима, катилась «Двойная Ярость». В заднем отсеке маячила фигура Алмаза, пребывающего в подвешенном состоянии. УБК, до наступления активных действий, управлял Батлай.

— Это нам ещё повезло. — Взгляд Арсения Олеговича был сжат до предела. — Не надо через реку перебираться. Сдвиг — когда по полной развернулся — Селенге от Кардона в сторону Верхней Иволги. А от Уды вообще след простыл. Хорошо хоть, всё остальное на месте оставил… А так мы прямиком через старое русло, посуху, бах — и в козыри.

Лихо сосредоточенно крутила баранку, вполуха слушая монолог бывшего главы «Байкала-4», готовая в любой миг сорваться с места и начать финальное побоище. Арсений Олегович нервничал явно больше, чем стоило бы, но что поделать — человек штатский, у некоторых это в спинном мозгу сидит до скончания веков, сколько ты их не муштруй и не матери многослойно…

Шатун сидел спокойно, в отличие от Арсения Олеговича, с ленивым ожиданием поглядывая вперёд. «Карающие Длани» лежали у него на коленях. Обзор впереди был приличный, метров на триста просматривалось всё как на ладони. И если вдруг впереди появится хоть какой-то намёк на начало, времени на одевание — приведение лазерных технологий в боевую готовность будет предостаточно.

Книжник торчал на переднем сиденье, рядом с Лихо, нянькая личное оружие Алмаза, ради такого события вручённое очкарику с торжественными шуточками. Его худое лицо было частично умиротворённым, оттаявшим после отказа взять его в первые ряды сопротивления Сдвигу.

Пятым во внедорожнике находился один из селенгинцев, который при необходимости должен будет заменить Лихо за рулем.

— В общем, все запомнили? — сухо спросила Лихо. — Солирует «Двойная Ярость», Шатун зачищает особо прытких, в случае чего — действуя по собственному усмотрению. Остальные, в том числе и я, на подтанцовке. Книголюб, всё понял? Патронами не сорить, «Озверин» почём зря — не употреблять. Нам не надо вымести здесь всё подчистую. Наша задача — пробиться к точке. Ориентируемся на то, что к финишу с деактиватором пойду я, но, на всякий случай — он в чехле, на шее. Если вдруг со мной какая оказия стрясётся, имейте в виду. Никаких метровых соплей и немузыкальных завываний над бездыханным телом. Забрали приспособу и — вперёд.

— Запомнили, не переживай. — Книжник хмуро таращился в лобовое стекло. — Хватит инструктировать, по пятому кругу-то… Сделаем. Жалко, что «Горынычу» на крышу какого-нибудь «Брина» не нашлось. На всякий пожарный.

— Мало тебе стеклорезова «дыродела», что ли, — чуточку сварливо, по инерции начала бухтеть Лихо, но осеклась. Скорее всего вспомнив, что перед ней совершенно другой Книжник, не похожий на Книжника розлива месячной давности.

— Спасибо, что не рогатка, — буркнул очкарик.

— Красноречивый ты наш, — вздохнула Лихо. — Если всё проскочит, получишь государственный заказ на создание многостраничного шедевра. С комментариями непосредственных участников. Матерными, для придания произведению пущей достоверности и атмосферности. Название сам подберёшь. Какие-нибудь «Пешки Сдвига»… Вроде соответствует.

Книжник никак не отреагировал, то ли уже начиная прикидывать стиль повествования будущего произведения, то ли обидевшись окончательно.

— Опаньки! Есть первый смертничек. — Лихо посигналила, но «Двойная Ярость» уже притормозила и разворачивалась, готовясь к бою.

Правый «Корд» протарахтел скупо, раскатисто. И пучеглазая головенка тёмно-фиолетовой многоножки, чем-то схожей с шипачом, тело которой было покрыто мелкими, острыми, шевелящимися шипами, исчезла бесследно, брызнув многочисленными красноватыми ошмётками. Можно было бы проехать мимо, но тварюга недвусмысленно направлялась к кортежу, напрашиваясь на неизбежные сложности. Патроны пришлось тратить только по причине габаритности многоножки, которую не представлялось возможным творчески отутюжить гусеницами.

— Пора, что ли? — Шатун неторопливо взял «Карающие Длани». — Ну, кто не спрятался — я не виноват. А уж кто ещё вдобавок первый рыпнулся…

— Охолони немного. — Блондинка попыталась осадить громилу. — Подумаешь, в чистом поле два чучела нарисовалось… Куда тебе удаль молодецкую показывать-то?

— Разогреюсь хоть. — Шатун сосредоточенно входил в контакт с высокими технологиями. — Притормози, белобрысая.

Лихо притоптала тормоз, и Шатун ловко выпрыгнул из кабины, на ходу, согласно инструкции, резко сжав кулаки. Телескопические лезвия из высоколегированной стали с лазерной начинкой исправно сработали, и громила из хищного зверя, при виде которого хотелось бежать далеко-далеко, превратился в хищного зверя, при виде которого хотелось улететь, провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе.

Шатун размеренной рысцой побежал недалеко от УБК, бдительно следя, чтобы в случае чего не перекрыть Алмазу сектор обстрела. Впрочем, за это он не особенно беспокоился: если понадобится, стеклорез наверняка найдёт способ заставить пули лететь к цели по дуге, огибая друзей и соратников. Одарённый, ебулдыцкий шапокляк…