Стрела херувимов достигла тебя назло им самим. Чтобы загладить свою вину, они заключили со мной договор. Херувимы передали мне досье студента, посланного доктором Муленом через проводника, а затем помогли мне бежать из Цитадели, в обмен я должен был помешать переходу человека, которого они по ошибке пометили. Я попытался устранить последствия стрелы херувима. Я пытался вылечить тебя от этого красного пятна на коже. Но мои эксперименты не сработали, как ты видишь.

Херувимы, должно быть, быстро поняли, что ты попала в Цитадель, в конце концов им нужно было только подсчитать количество прибывших студентов. Херувимы не могли ничего предпринять, пока ты пребывала в Цитадели, они слишком боялись обнародовать свою ошибку. Но они должны были заставить проводников, которые позаботились о тебе, когда ты прибыла, определить, что это именно ты. Они подложили один из своих жетонов в твою сумку, как маячок, который помог бы найти тебя, когда бы ты покинула Цитадель.

– Подобное мне сказал царь Спарты…

– Все могло бы закончиться для них хорошо, если бы доктор Мулен не написал то письмо в вечер твоего прохода. Он наверняка видел меня в коридорах больницы и понял, что происходит: я никогда не смог бы покинуть Цитадель, если бы херувимы не пытались скрыть свою ужасную ошибку. Чтобы не рисковать и не совершить опрометчивый поступок по отношению к Цитадели, перед введением сыворотки он объяснил ситуацию в письменном виде. Мулен знал, что в библиотеке автоматически появится копия. Это послужит доказательством его добросовестности, если что-то пойдет не так… Больше нельзя прерывать твое путешествие, но мы все еще можем использовать донос Мулена, чтобы сбить с толку херувимов. Если вина будет доказана, Цитадель немедленно накажет их, и они больше не смогут действовать в Греции. Тогда у нас будет шанс спасти тебя там.

В Спарте херувимы приостановили время, точно знаю, потому что иначе ты бы никогда не смогла вдохнуть значок Купидона. Сон, в котором мы сейчас находимся, напоминает прерывание более глубокого сна. Позже ты вернешься в ту же суматоху, из которой исчезла, нам этого не избежать. Но я хочу заранее сделать все возможное, чтобы ты смогла пережить это испытание. Понимаешь?

– Но… как насчет тебя? Как тебе удалось найти меня в моем сне наяву? И как ты переносишь нас из одного места в другое с помощью этих портретов?

– Когда долгое время находишься в плену Цитадели, узнаешь много нового.

Жгучая боль снова атаковала сознание Брисеиды.

Она замерла в объятиях отца.

– Боже мой, мы близки к концу, – забеспокоился он, положив руку ей на лоб. – Не обращая внимания на пространственно-временные координаты, мы должны рискнуть. Давай, пошли!

Не глядя на жену, которая находилась в двух шагах от него и все еще была окружена коллегами, Люсьен обхватил Брисеиду за плечи, заставил ее обойти приемную и подтолкнул к портрету Альфреда Рише. Брисеида думала, что упадет в обморок, но отец не позволил ей этого сделать.

– Мы вернемся к твоей первой идее, ты прочитаешь мне письмо, – сказал он, увлекая ее в коридоры Цитадели. – Это рискованно, но у нас больше нет выбора. Будь внимательна, ты не должна прочесть мне весь текст, это очень важно. Всего нескольких предложений, вырванных из контекста, достаточно, чтобы библиотека была вынуждена показать нам копию документа, но недостаточно, чтобы херувимы заметили нас. Это очень важно, понимаешь? Если они нас заметят, это будет катастрофа! Прежде всего, если я попрошу тебя перестать читать, тут же прекращай, хорошо?

– Ладно…

– Вот сюда.

Люсьен толкнул небольшую массивную деревянную дверь и втащил девушку внутрь. У Брисеиды внезапно скрутило живот. В центре огромной круглой комнаты, освещенной большими витражами с розами, висели полки, заставленные книгами. С высоких сводов потолка свисало чучело крокодила, а в конце бесконечных полок деревянная балюстрада указывала на наличие гигантской центральной оси, соединяющей разные этажи. Брисеида и ее отец только что вошли в библиотеку.

– Письмо, быстро! – сказал Люсьен сквозь зубы. – Чтобы найти документ в библиотеке, достаточно двух людей, – продолжил он, когда она вышла из оцепенения и порылась в сумке. – Ты читай, а я буду искать.

Брисеида поспешно развернула старую пожелтевшую бумагу, местами испачканную, как будто на нее плеснули кофе.

Почерк был едва разборчив, видимо, автор писал письмо в спешке. Почувствовав под пальцами красный воск сломанной печати, Брисеида решила, что этот документ не является больничным бланком. Затем ее взгляд упал на первые несколько слов, и она замерла.

Моя драгоценная девочка

По ее спине пробежала холодная дрожь. Медленно Брисеида подняла глаза на отца. Он нервно поглядывал на полки чуть поодаль. Мужчина махнул рукой, призывая ее начать читать.

– Помни, что читать следует не по порядку. Начни с одного предложения.

Брисеида нашла подпись внизу страницы. Кровь начала бешено стучать в висках.

С любовью, Люсьен

Она прикрыла письмо защитным жестом и посмотрела на отца, который все еще ждал, когда она начнет читать. У нее не было времени подумать. Ее ладони вспотели, девушка притворилась, что ищет лучшее освещение, пока бегло просматривала письмо и выбирала предложение.

– «Вчера два херувима совершили непростительную двойную ошибку…»

– Нет! Не очень хорошее предложение, – резко перебил ее Люсьен. – Выбери другое.

Борясь с тошнотой, Брисеида пробежала глазами следующие несколько предложений, остановилась чуть ниже и прочитала про себя:

Письмо в руках начало дрожать. Ни разу за время их переходов Люсьен не пытался самостоятельно расшифровать документы доктора Мулена. Он отказался от роли защитника и послал ее вместо себя. С другой стороны, мужчина перед ней, казалось, без труда разобрался с картой Цитадели, якобы предназначенной для химер. Ему также не составило труда перенести ее в другое временное пространство с помощью картины. Может ли это быть… Она внимательно изучала его профиль. Но это был он, и он так нежно держал ее в своих объятиях, все ей объяснил…

Взгляд вернулся к подписи внизу страницы, затем переместился на постскриптум.

– Брисеида?

Брисеида вздохнула и поспешно подыскала нейтральную фразу, чтобы произнести ее вслух: