– Несколько мешочков с пряностями всегда можно спрятать за пазуху. Для начала этого вполне достаточно: кому надо, тот попробует, а там начнутся заказы… Понимаешь, Ронхул, все-таки я – человек довольно известный, к сожалению. В юности никогда не задумываешься, что надо поменьше бузить – просто для того, чтобы твоя рожа не слишком четко отпечатывалась в памяти случайных знакомцев… И о том, что я вырос среди бунаба, тоже всем известно. Поэтому я подумал: будет лучше, если бунабская пряность впервые попадет в Землю Нао на корабле моего кузена Бэгли. Люди ведь просто устроены, они любят мыслить логически: если всем будет известно, что я приехал вместе с Бэгли, они тут же решат, что и товар его, а я просто помогаю ему в торговле. У меня уже была готова сказка для старых знакомцев в порту: дескать, я разорился и пошел в помощники к своему кузену… Но все повернулось иначе!

– И как ты теперь будешь выкручиваться? – заинтересованно спросил я.

– А теперь и выкручиваться не надо, – он легкомысленно махнул рукой. – Пусть идет, как идет! В случае чего, если какой-нибудь альганский колдун все-таки докопается, что я продаю им отраву, все можно будет свалить на тебя: дескать, демон разгневался на Таонкрахта и хорошую вещь испортил…

– Правильно, – согласился я.

– Ну что, теперь тебе все ясно? – спросил Хэхэльф.

– Ага.

– И что скажешь?

– Ничего. – Я пожал плечами. – Не могу сказать, что я в большом восторге от этой затеи, но… Знаешь, я отлично представляю себя на твоем месте. В другое время… в другом Мире, в конце концов!

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился он.

– Просто я лишний раз убедился, что мы очень похожи, – улыбнулся я. – Какая разница, чем заниматься, лишь бы получать удовольствие от игры, верно? И иметь шанс пересесть за другой стол, когда почувствуешь, что заигрался.

– Да, – серьезно согласился он. – Шанс отойти в сторону – это самое главное. На других условиях я стараюсь неиграть.

– Думаю, мы с тобой отлично проведем время в Земле Нао… – Я решил, что все сказано, и мечтательно уставился на небо.

– И с пользой, – усмехнулся Хэхэльф. – Ладно, пошли обедать, Ронхул… Смотри-ка, и эта маленькая злодейка наконец-то угомонилась!

Теперь оба щенка чару сладко спали, разомлев в лучах трех теплых солнышек. Воинственная девочка даже во сне крепко впилась крошечными острыми зубками в сапог Хэхэльфа, так что мне пришлось отдирать ее силой.

– Как ты назовешь этих безобразников? – спросил я.

– А разве их надо как-то называть? – удивился Хэхэльф. – Бунаба никогда не дают имена своим чару!

– Лучше, чтобы у зверя было какое-то имя, – рассудительно сказал я. – Это поможет вам подружиться. Когда даешь кому-то имя, между вами возникает связь.

– Я-то полагал, это касается только кораблей… Тогда имя должно быть не первое попавшееся, – серьезно кивнул Хэхэльф. – Буду думать!

Он отнес чару в шатер, заменявший на «Чинки» капитанскую каюту, и уложил их на свое одеяло. Я понял, что парень решил последовать моему совету и начал баловать своих зубастых питомцев. Во всяком случае, человека, который укладывает своих «собачек» в собственную постель, нельзя назвать строгим хозяином!

Этой ночью я закутался в тонкое одеяло Ургов и уселся на палубе. У меня было назначено свидание, и я не собирался его откладывать.

Тихо, чтобы не побеспокоить загорелого здоровяка, несущего вахту возле кормового весла «Чинки», я прошептал: «Овётганна», – и волшебный ветер тут же растрепал мои волосы. Ясделал вдох, осторожный, как первый поцелуй в темноте. Воздух был тревожным и холодным; он пах не влагой и свежестью, как положено морскому ветру, это был незнакомый запах, горький, но притягательный, похожий скорее на осторожное прикосновение к оголенному сердцу, чем на аромат, который можно распознать при помощи носа…

На этот раз ветер не собирался демонстрировать мне свою веселую силу, он был нежным и умиротворяющим – таким я его еще не знал. Время текло сквозь меня, как речная вода сквозь прохудившуюся запруду, и я сам не заметил, как задремал, убаюканный незнакомыми, неописуемо сладкими ощущениями.

А когда меня разбудили первые лучи белобрысого солнышка, я открыл глаза и обнаружил, что, пока я спал, Мир стал настолько прекрасен – у меня дыхание перехватило! Впрочем, в окружающем Мире не произошло никаких разительных перемен. Изменился я сам.

Человек, который проснулся этим утром на палубе «Чинки», был именно таким парнем, каким я всегда мечтал стать: мужественным, веселым и абсолютно равнодушным к собственной участи – не на словах, а на самом деле… Это чудо произошло со мной не впервые. И раньше случались в моей жизни такие минуты, мощные и опасные, как вспышки на солнце, но куда менее продолжительные, чем хотелось бы. А сейчас я чувствовал, что у меня есть шанс растянуть это изумительное мгновение, удержать его при себе, балансируя с отчаянным бесстрашием канатоходца, который работает без страховки…

Я решил, что надо бы умыться, но вместо того чтобы идтик бочке с водой и поливать себя из кувшина, я просто снял одежду и сиганул в темную зеленую воду, не задумываясь о последствиях: как я буду догонять парусник после того, как искупаюсь, как вскарабкаюсь на палубу – кажется, я вообще утратил способность задумываться о последствиях своих поступков… Опасно для жизни, конечно, но руки развязывает!

Я с удовольствием поплавал в теплой морской воде, а потом несколькими мощным гребками догнал шустрого «Чинки». Теоретически это было совершенно невозможно, но меня подгонял мой волшебный ветер, так что понятие «невозможно» вычеркивалось из моего личного словаря – по крайней мере, до поры до времени.

Я взял такой разгон, что взобраться на палубу без всяких там вспомогательных средств оказалось плевым делом. Я и сам не заметил, как там очутился. Прежний Макс (или Ронхул, какая, к черту, разница!) ни за что не справился бы с таким трюком, но я и бровью не повел: зачем тратить время и силы на такое бесполезное занятие, как удивление…

Через минуту я уже насухо вытерся, оделся и снова уселся на гладкой поверхности палубы. Матросы Хэхэльфа косились на меня с суеверным ужасом: мое купание произвело на них неизгладимое впечатление. Я открыл было рот, чтобы сказать им: «Ерунда, ребята, не обращайте внимания!» – но понял, что эта фраза прозвучит фальшиво и напыщенно, так что лучше просто промолчать: что тут скажешь?!

– Ты сияешь, как новенький щит, Ронхул! – удивленносказал Хэхэльф. – Ребята говорят, ты тут такие чудеса вытворял…

– Никаких чудес, просто искупался, – улыбнулся я.

«Просто»?! – недоверчиво переспросил он.

Я молча кивнул.

– Ничего себе! С тобой и правда какие-то чудеса творятся, как я погляжу…

– Это верно, – мечтательно согласился я.

Весь день я был дрянным собеседником: никак не мог убедить себя, будто у меня действительно есть необходимость общаться с людьми. Я не знал, о чем с ними говорить и зачем это нужно. Впрочем, к вечеру проблема коммуникации уладилась сама собой: я немного привык к произошедшим со мной переменам и понял, что небо не рухнет на землю, если таинственный незнакомец, в которого я превратился, будет вести себя, как старый добрый Макс – чего зря людей пугать! Так что за ужином я вовсю развлекал Хэхэльфа и его команду своей болтовней. Получалось не хуже, чем прежде. Даже лучше.