ланч с ней в постели, а потом съесть сэндвичи, которые приготовила Дасти, в машине по дороге обратно на работу. И она попросила, как он выяснил потом, потому что нашла завещание Дэррина и хотела его передать ему. Также потому, что она хотела держать руку на пульсе по поводу его предстоящей встречи с Одри. Его женщина знала, если она придаст ускорения во время ланча в его спальне, то их время будет потрачено не на разговоры о важном дерьме, а на выполнение важного дерьма.

По правде говоря, он хотел ее видеть во время ланча в своей постели. Но раньше у него никогда не было женщины, которая бы так заботилась о нем. И, если честно, неожиданно встретив такую женщину, он не знал, что с этим делать. Вай, он чувствовал это, если бы их отношения продолжились, стала бы такой женщиной, он знал это еще и по тому, что Кэл, благодаря Вай, перестал избегать всех прелестей жизни, а просто стал наслаждаться жизнью по полной. И он понял еще одну вещь — внимание и забота Дасти — это то, что он искал в Вайолет, то, что он искал всю свою жизнь. Так и не найдя.

И получив это — совсем другое.

Майк привык взваливать на свои плечи все проблемы. И ему казалось странным, что кто-то хотел забрать у него часть его проблем.

Несмотря на эту странность, он не мог сказать, что эта странность была не хорошей.

Он полагал, что привыкнет и это не займет у него много времени.

Он просматривал завещание, выискивая упоминания о земле, думая обо всем этом дерьме, когда услышал:

— Майк?

Он оторвал глаза от бумаг и увидел Рокки, идущую через комнату к его столу, ее высокие, тонкие каблучки цокали по полу. Майк хорошо знал Ракель. Она часто приходила в участок к своему брату, ко всем полицейским, которые на протяжении двух поколений стали частью их семьи.

И все же, насколько бы часто он ее ни видел, как и к Вай, Феб а, теперь, и Дасти, он так и не смог привыкнуть к ее красоте.

Она хорошо одевалась в своем сексуально-кошачьем, школьном стиле. Узкие юбки, высокие каблуки, идеальный макияж. Майк полагал, что каждый мальчик в школе был в нее влюблен, а каждая девочка хотела быть похожей на нее.

— Привет, Рокки, — поздоровался Майк, откладывая завещание и кивком головы указывая на стул рядом со своим столом. — Присаживайся.

Она улыбнулась и села, бросив сумочку на колени. Отчего ее юбка натянулась на бедрах, потом скрестила ноги. У нее была давняя история с Таннером, сейчас эту давнюю историю затмило их недавнее примирение и брак. Очень давно они были вместе, но все пошло наперекосяк, и они разошлись в разные стороны. И наблюдая, как она сидит перед ним, скрестив длинные, стройные ноги, Майк понял, что она понятия не имела какое влияние оказывает на мужское население. Майк осознал уже не в первый раз, почему Таннер изо всех сил пытался ее вернуть, как только она освободилась от своего мужа-изменщика, надев его кольцо себе на палец.

— Все хорошо? — спросила она, слегка склонив голову набок, не сводя с него глаз.

— Есть что-то феноменальное, но есть и всякое дерьмо.

Ее губы приподнялись, и она тихо пробормотала:

— Такова жизнь.

— Ага.

Она вздохнула и сказала:

— Мне нужно поговорить с тобой о Рис.

Майк почувствовал, как напряглись у него плечи.

Это было неожиданностью. Он полагал, что ее визит был связан с Мерри, как облажался ее брат, не вытащил до сих пор голову из задницы и не разобрался со своей бывшей женой Мией, женщиной, которую он все еще любил, женщиной, которую он все еще хотел, и женщиной, вокруг которой он мать твою ходил кругами, но не пытался вернуть. Если не Мерри, то он полагал, она хотела поговорить о чем-то другом, например, связанным с его работой или как он мог помочь ей с каким-нибудь ребенком или подростком в школе, сходящим ее с ума.

Рис точно не была в этом списке.

Он знал, Рокки преподает у Рис литературу. Он также знал, что Рис отличница по ее предмету. Так что дискуссия про Рис казалась странной.

Если только там не было чего-то еще, чего он не знал о своей дочери.

— С ней все нормально? — спросил Майк.

Рокки кивнула, затем наклонилась вперед с опущенной головой, открывая сумочку у себя на коленях.

— Конечно, нужно было бы дождаться родительского собрания, но я не хотела откладывать.

Она вытащила сложенную тонкую пачку листков и положила ее на стол перед Майком.

— Это задания, — объявила она, раскрывая листы, и Майк увидел большую красную букву «А+» в верхней части страницы.

Увидев оценку, он еще больше озадачился, переведя взгляд с бумаги на Рокки.

Когда поймал ее взгляд, она поделилась:

— Я отдам эти задания детям завтра позже, хотела, чтобы у тебя было немного времени прочитать. Если ты сможешь передать их Лейну завтра утром, я буду очень признательна.

— Введи меня в курс дела, Рокки, — попросил он.

— Исключительный случай, Майк, — прошептала она, и взгляд Майка, устремленный на нее, стал напряженным, а в груди потеплело.

— Что? — спросил он.

— Выделяется из общей картины, — повторила она. — И когда я говорю это, за все мои годы преподавания в школе я никогда, ни разу, не видела ни одной подобной работы, как у твоей дочери. Сказать, что она сделала рывок вперед, было бы преуменьшением. Мы не говорим о первокурснике, выполняющем работу в младших или старших классах. Мы даже не говорим о том, что первокурсник в старшей школе выполняет работу на уровне колледжа. Я говорю, что ее работы о «Цветах для Элджернона» можно спокойно опубликовать. («Цветы для Э́лджернона» — научно-фантастический рассказ Дэниела Киза)

Майк моргнул и сделал это медленно.

Рокки продолжала.

— Это не первый случай, когда я читаю работу Рис. Сначала, мне неприятно признаваться, я подумала, что она списала все из интернета, плагиат. В школе я не встречала ничего подобного, ни разу за всю свою карьеру. Я проверила, ничего подобного в интернете не нашла. Тогда подумала, что это у нее получилось один раз и случайно. Но учитывая, что это работа, — она склонила голову к листку, — четвертая такого уровня таланта, это уже не тянет на случайность.