Хотя патриарх и не подписал грамоты ни к королю, ни к смоленским послам и воеводе М. Б. Шеину, бояре отправили их под Смоленск за своими подписями. В них содержалось их согласие «во всем полагаться на королевскую волю»: сдать полякам Смоленск, целовать крест не Владиславу, а самому Сигизмунду. Это было настоящим предательством национальных интересов, но большая часть «седьмочисленных» бояр почему-то не хотела этого понимать.

Митрополит Филарет, В. В. Голицын и М. Б. Шеин тут же заметили отсутствие под грамотами подписей Гермогена, И. М. Воротынского и A. B. Голицына. Это говорило о том, что во временном правительстве остались настоящие патриоты и что выполнять указания, изложенные в данных грамотах, не следует. Об этом смоленские послы сразу же заявили королю во время возобновленных переговоров. Они вновь повторили: «Будет даст на Московское государство сына своего, и креститься в православную христианскую веру, и мы ему государю рады; а будет на тое королевскую волю класться, что королю крест целовати и литовским людем бытии в Москве, и тово у нас и в уме нет; рады пострадать и помереть за православную христианскую веру». (ПСРЛ. Т. 14. С. 107.)

Сопротивление послов настолько возмутило короля, что он приказал 26 марта арестовать их и приставил к ним стражу. Через некоторое время их отвезли в Польшу, где они оказались в заточении до середины 1619 г.

Тем временем по всем городам ширилось патриотическое движение. Вскоре определились города, которые смогли сформировать наиболее крупные ополченческие отряды.

В Рязани П. П. Ляпунов смог мобилизовать дворян, детей боярских, всяких служилых людей, а также привлек на свою сторону некоторых атаманов и казаков, которые раньше служили Тушинскому вору. Вместе с отрядом он отправился в Коломну, где был назначен сход с другими ополченцами.

В Калуге сформировался почти целый полк во главе с боярином князем Д. Т. Трубецким. В него вошли все представители двора Лжедмитрия II и служившие ему дворяне и дети боярские из разных городов.

После гибели Лжедмитрия князь остался в Калуге, не желая служить полякам. Поэтому он с энтузиазмом воспринял призыв Ляпунова к объединению и борьбе с интервентами за Веру и Отечество. В феврале 1611 г. во главе большого отряда, состоявшего из бывших соратников Тушинского вора, он выступил к Коломне. Там все ополченцы объединились и вместе выработали план изгнания поляков из Москвы.

Начало наступления было назначено на 1 апреля. Отряду Трубецкого предстояло атаковать Белый город со стороны Воронцова поля. Со своей задачей он с успехом справился. В первых числах месяца вся территория Белого города оказалась в руках ополченцев. Полякам и их сторонникам пришлось отступить в Китай-город и Кремль.

Летом на совете всей рати было сформировано временное правительство и принят в качестве законодательного акта «Приговор всей рати». Вместе с Ляпуновым и Заруцким Трубецкой вошел в число трех правителей. Во время разгоревшегося вскоре конфликта между П. Ляпуновым, представлявшим интересы городовых дворян и боровшимся за законность и порядок, и И. Заруцким, бывшим атаманом казаков, желавшим бесконтрольно присваивать себе земли и материальные богатства, Дмитрий Тимофеевич занял нейтральную позицию. Поэтому после убийства Прокопия казаками он не стал оспаривать власть у Заруцкого. Его беспокоило лишь то, что в ополчении начался раскол и его ряды стали уменьшаться. Чтобы предотвратить развал патриотического движения, князь обратился за помощью к старцам Троице-Сергиева монастыря, имевшим большой авторитет в русском обществе. Те тут же откликнулись и стали рассылать по городам грамоты от своего имени с просьбой не бросать ополченцев один на один с поляками и их королем, присылать им продовольствие, боеприпасы, подкрепление. Архимандрит Дионисий и Авраамий Палицын посоветовали Трубецкому привезти в подмосковный лагерь одну из самых почитаемых на Руси икон — икону Казанской Богоматери. По их замыслу она должна была стать помощницей и покровительницей воинов-патриотов и тем самым поднять их боевой дух и сплотить.