Возможно, Речи Посполитой пришлось бы заплатить за свое поражение передачей Подолии султану и признанием его сюзеренитета над всей Правобережной Украиной, а также выплатой ежегодной дани (что по османским законам делало польского короля вассалом султана), но попытки империи ввести в Каменце свою систему распределения земли были преждевременными. Польский король мог бы подписать мирный договор, но многие относились к монарху с презрением, а его дворяне были полны решимости вернуть то, что они потеряли. Старые склоки были забыты, и армии Речи Посполитой стали спешно укреплять свою боеготовность. Они укрепили ее настолько, что в 1673 году сумели разбить османский гарнизон в Хотине еще до прибытия высланных ему на помощь войск Фазыл Ахмеда. Однако в 1675 году подразделения османской армии снова вызвали тревогу, так как, пересекая границу, они стали совершать набеги на польскую территорию. Теперь Речь Посполитая нуждалась в передышке, и в 1676 году она согласилась с измененными условиями мирного договора, которые спасли польского короля от унижения, связанного с выплатой ежегодной дани султану. Но эта уступка и приобретение двух крепостей на Украине не шли ни в какое сравнение с теми выгодами, которые, по мнению поляков, турки могли бы извлечь из этого соглашения.

Поддержка, которую Османская империя оказывала Правобережной Украине, привела к войне с Речью Посполитой (и вознаграждению в виде территориального приобретения), но изменение баланса сил в регионе вызвало ответную реакцию со стороны Московии, войска которой вторглись в Османский протекторат, и в 1674 году армия, возглавляемая султаном Мехмедом, выступила из Эдирне и двинулась на север, чтобы спасти гетмана Петра Дорошенко, находившегося в своей осажденной столице — расположенной на берегу западного притока Днепра крепости Чигирин. Крымские татары сэкономили целый день для османской армии, подразделения которой под командованием Мерзифонлу Кара Мустафа-паши продолжали разрушать форты и поселения, которые признавали своим сюзереном Московию, а не Османскую империю.

Военные действия против Речи Посполитой и Московии привели к тому, что только в 1675 году появилась возможность отпраздновать недавние успехи османской армии подобающим для султана-воителя возрождавшейся военной державы образом. Весной того года султан Мехмед IV издал декрет о проведении в Эдирне пятнадцатидневных празднований в честь обрезания его сыновей, одиннадцатилетнего Мустафы и двухлетнего Ахмеда, и еще восемнадцати дней торжеств, посвященных заключению брака между его семнадцатилетней сестрой Хатидже Султан и вторым визирем Мусахи-бом Мустафа-пашой. После шести месяцев приготовлений, в период между 14 и 29 мая, состоялось торжество, посвященное обрезанию, а бракосочетание отпраздновали в период между 9 и 27 июня. Ничего подобного не видели со времен торжеств, состоявшихся в 1524 году по случаю бракосочетания сестры султана Сулеймана I, Хатидже Султан, и его великого визиря и фаворита Ибрагима-паши, или свадебных торжеств 1562 года, когда были заключены браки между его внучками и тремя государственными деятелями высокого ранга, или торжеств 1582 года в честь обрезания будущего султана Мехмеда III.

Бывший чиновник Хезарфен Хусейн-эфенди составил подробное, день за днем, описание торжеств, свидетелем которых он, по всей вероятности, был. Банкеты, щедрые подношения, театральные представления, фейерверки, клоунады, выступления наездников и многое другое стало частью продуманной демонстрации великолепия и необычайной щедрости правящей династии. Государственные чиновники и высокопоставленные деятели Османской империи, а также жители Эдирне приглашались на пиры в соответствии с их положением и приносили султану и принцам свои подношения (преимущественно религиозные и поэтические тексты, серебряные сосуды и дорогие ткани). Когда Хатидже Султан вступила в брак, она получила много подарков от султана, а от ее жениха требовалось развлекать высокопоставленных государственных чиновников на банкетах, а также раздавать щедрые дары направо и налево. Празднования проводились на открытом воздухе, напротив султанского дворца:

В 1675 году капеллан Левантийской компании, англичанин, доктор Джон Коувел посетил Эдирне и его окрестности и присутствовал на этих торжествах. Многие простолюдины прошли обряд обрезания в то же самое время, что и принцы. Свидетелем этого был доктор Коувел. На самом деле, писал он, «турки настолько далеки от того, чтобы препятствовать вашему желанию это увидеть, что даже уступают вам дорогу»:

Хотя Фазыл Ахмед-паша еще в молодости отказался от теологического образования, он оставался весьма восприимчив к воздействию различных богословских течений, поэтому во время его пребывания на посту великого визиря переживала возрождение пуританская секта Кадизадели, члены которой предали анафеме его отца.

Будучи губернатором Эрзурума, он попал под влияние Мехмеда ибн Бистана, курдского проповедника из Вана, известного под именем Вани-эфенди. Это была харизматическая фигура местного религиозного истэблишмента. Будучи намного старше Фазыл Ахмеда, Вани-эфенди оказался родственной душой, принадлежавшей к тому интеллектуальному миру, который Фазыл Ахмед покинул, когда решил применить свои способности в сфере административного управления. Эти два человека стали друзьями, и, когда Фазыл Ахмеда назначили великим визирем, Вани-эфенди был приглашен в Стамбул в качестве его советника по духовным вопросам. Позднее он был назначен на влиятельный пост проповедника во время пятничных молитв в новой величественной мечети Турхан Султан, открытой в 1665 году, а затем стал духовным наставником великого визиря.