— Значит, он окучивал и мать, и дочь? — Николая передернуло от отвращения. — Ладно, что нам это дает?

— Ничего, — покачала головой Вера. — Вряд ли он будет шум поднимать… Он теперь никто, карьера не сложилась, и едет он уже с ярмарки… Интересно, куда он деньги девал?.. А впрочем, бог с ним, не хочу о нем думать. Он погубил папу, но теперь его даже к ответу не призовешь. Доказать ничего нельзя.

— А с домом что решила?

— Есть несколько вариантов. Вот завтра съезжу, посмотрю, поговорю с мамой…

— Удивляюсь я тебе: ты до сих пор называешь ее мамой!

— Привычка, — пожала плечами Вера. — Я в это ничего не вкладываю. Пошли ужинать, я голодная.

После ужина Вера позвонила матери и договорилась о встрече на следующее утро. А потом прочла то, что собрали для нее в местном управлении ФСБ по Коврижному. Немного же они наскребли! Пока Коврижный Иван Капитонович был секретарем горкома КПСС, тогдашнему КГБ официально запрещалось собирать на него досье. В 1991 году он покинул Сочи, никаких сведений о его дальнейшей деятельности в деле не было вплоть до возвращения в город в конце двухтысячного года.

Вернувшись в Сочи, Коврижный занялся бизнесом. Гостиничным бизнесом, отметила Вера. Участвовал своими капиталами в нескольких проектах точечной застройки. Но и капиталы, и доходы с них, судя по вложенным в досье декларациям, были более чем скромными. Никаких других доходов, если верить этому досье, у Коврижного не было. Своей фирмы он не создал. Так, средней руки инвестор. Мелкая сошка. Вере эти сведения ничего не давали. Она выписала текущий адрес Коврижного и захлопнула папку.

* * *

Лидия Алексеевна предложила встретиться у нее на работе. Постояльцев тревожить не хочет, догадалась Вера. Она уже знала от Зины, что мать занимает в доме одну комнату, бывшую Лорину спальню. Лора когда-то приспособилась выходить из этой комнаты, расположенной в торце дома, на веранду, перемахивать через перила и тайно убегать по своим делам, а потом возвращаться тем же путем. Мама через перила не лазила, пристроила отдельный вход.

Вере хотелось осмотреть дом, но она решила, что еще успеет, и согласилась на встречу в директорском кабинете санатория. Они с Николаем сели на занозистые, еще с советских времен сохранившиеся казенные стулья. Хорошо, хоть в жару можно без чулок, подумала Вера, а то бы порвала.

Она глянула в лицо матери и вздрогнула. На нее смотрело из детства лицо крымской бабушки. Конечно, маме уже пятьдесят семь, но не так уж это много… Антонина Ильинична в свои семьдесят выглядит куда лучше. Дело не в возрасте. Это не возраст догнал маму, а нрав. Зависть, злоба, жадность.

— Ну? — нетерпеливо спросила Лидия Алексеевна. — Что ты молчишь?

— Я вчера была в мэрии, — спокойно ответила Вера. — Подала документы на вступление в права наследства. Не беспокойся, — добавила она, заметив страх в лице Лидии Алексеевны, — я не буду на тебя жаловаться. Но это мой дом, и я буду здесь жить.

— Как жить? Как это жить? — всполошилась Лидия Алексеевна. — А я где буду жить?

— Если это ты называешь жизнью… Я знаю, мама, ты ютишься в одной комнате. Зачем? Ради чего? Из жадности? Купи себе квартиру. Вот, я даже присмотрела тебе одну. — Вера вытащила из портфеля распечатку, которую ей дала женщина-риелтор. — Трехкомнатная квартира с гаражом, в хорошем месте, рядом со «Светланой». Это новая многоэтажка, значит, не снесут к Олимпиаде. Я даже готова купить тебе эту квартиру, чтоб ты деньги не тратила.

— Хочешь выселить меня из дома? Ну, спасибо! Я-то думала, как мне от Лоры избавиться с ее хахалем, но уж от тебя… От тебя я такого никак не ждала.

— Папа оставил дом мне.

— Ты же в Москве живешь! Тебе что, мало? Хочешь, чтобы дом стоял пустой? Ни себе, ни людям?

— Ну почему же пустой? — Опять Вера почувствовала, как ее захлестывает гнев, и бессознательно сжала руку Николая. Только ощутив ответное пожатье, она немного успокоилась. — Я буду сюда приезжать. У меня большая семья. Муж, двое детей, — перечисляла она с гордостью, — тесть с тещей, и есть еще одна женщина, она заменила мне мать. Как видишь, уже семеро, а у нас еще и собака. Друзей будем приглашать. В общем, за дом ты не беспокойся, мама, я его отремонтирую, он не будет пустовать.

— А я должна убираться в квартиру, — мрачно подытожила Лидия Алексеевна. — После стольких лет! Я привыкла жить в доме!

— В этом доме ты занимаешь одну комнату, — повторила Вера. — А я тебе предлагаю три. Хочешь жить в доме? Пожалуйста, можно купить дом. Вон — объявлений полно. Только уж дом, мама, покупай себе сама. Все эти годы ты копила. Тебе хватит на дом и еще останется.

— Зачем покупать дом, когда этот есть?

— Нет, мама, — терпеливо вздохнула Вера, — этого больше нет. Надо было забрать его еще тогда, два года назад, когда ты в Москву приезжала. Но тогда я только и думала, как бы поскорее отправить вас с Лорой сюда, пока вы не наломали дров, А теперь… только не говори, что я выселяю тебя на улицу. Ищи себе дом, я подожду. Но не затягивай. Кто сейчас снимает, пусть уж срок добудут до конца августа, а новых не принимай.

— Да ты с ума сошла! Сентябрь-октябрь — это же бархатный сезон! Золотое время! Мне люди уже задаток внесли!

— Откажи им, — спокойно отозвалась на это Вера. — Задаток верни.

— Как отказать? Как это «отказать»? У людей планы…

— Меня это не волнует, — холодно перебила ее Вера. — Скажи… скажи им правду. Что у дома сменился владелец и их «малина» кончилась.

При слове «малина» Лидия Алексеевна вздрогнула.

— Ты просто не понимаешь. Это очень серьезные люди.

— Крутые уголовники? — насмешливо осведомилась Вера. — А ты отсылай их прямо в мэрию. Там уже в курсе. Говорят, ты развела тут гадюшник. Удивляюсь я тебе: ты же всегда ладила с начальством. Что пошло не так?

— Вера, зачем тебе это надо? — с тоской спросила Лидия Алексеевна. — Что я тебе сделала?

— Я тебе скажу, что. Вы с Коврижным убили папу.

— Что ты несешь? Он разбился на машине…

— Он покончил с собой, — проговорила Вера в холодном бешенстве. — И это вы довели его до самоубийства. С таким же успехом могли бы своими руками спустить его машину с обрыва. И не надо на меня так смотреть. Я не забыла, как Коврижный грозил папе судом, когда сухогруз столкнулся с «Кавказской Ривьерой». Весь город знал, что это из-за наркотиков…

— Да это были лекарства, — перебила ее Лидия Алексеевна.

— У меня двое детей, и я не хочу, чтобы они пробовали эти лекарства. То-то их контрабандой возят! А вы с Коврижным хотели повесить все на папу. Ты была с ним заодно. И я не забыла, как ты грозила папе разводом, как хотела меня отнять. С Коврижным я поквитаться не могу, разве что «заказать» его, — криво усмехнулась Вера, — но это не моя тема, как говорит молодежь. Все, что я могу, — это вернуть себе дедушкин дом. Невелико утешение, но уж от него-то я ни за что не откажусь.