В таком же духе высказался и генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе, который в отношении операции «Котбус» заметил, что, хотя в ходе нее, согласно сообщениям командиров, было убито 13 000 партизан, захваченными оказались всего лишь 950 винтовок. Элементарные расчеты показывают, отметил он, что убитые в 90 процентов случаев были безоружны (LU 1, 42g).

Даже если принять во внимание состояние постоянной нервозности в условиях грозящей опасности и моральную неустойчивость некоторых добровольческих восточных формирований, в особенности состоявшего из бывших уголовников батальона особого назначения СС Дирлевангера, то и в этом случае здравомыслящему человеку трудно понять, как мог высший офицер вермахта, основываясь только на показаниях пленных о том, что партизанам было приказано, переодевшись в гражданскую одежду, смешиваться с мирным населением, отдать приказ сжигать деревни и беспощадно расстреливать население. Поэтому заверения в отчете о прошедших событиях о том, что начавшаяся сразу же после обратного взятия под немецкий контроль населенных пунктов пропагандистская деятельность среди населения привела к хорошим результатам, звучит как насмешка. Ведь на самом деле после случившегося любые многообещающие слова немецкого командования становились бессмысленными.

Необходимость решения партизанского вопроса заставила немецкое командование произвести некоторую корректировку в своих приказах, и пойманным партизанам было гарантировано обращение с ними как с военнопленными. Однако оставался открытым вопрос о том, как следует обращаться с опознанными партизанскими сообщниками и людьми, подозреваемыми в пособничестве партизанам.

За его решение еще в январе 1943 года взялись инстанции СС. По решению Гиммлера, содержавшемуся в его указаниях по борьбе с бандами от 6 января 1943 года (NO 2507), их надлежало собирать и отправлять в концлагерь на окраине Люблина (Майданек) или в Аушвиц (Освенцим). При этом в лагерь под Люблином подлежали отправке дети и подростки.

На основании расовой и политической селекции ценные в расовом отношении мальчики и девочки должны были направляться на учебу для подмастерьев на лагерные фабрики и экономические предприятия. Наряду с получением минимального количества уроков и ремесленных навыков подростки должны были воспитываться в духе безоговорочного повиновения и почтительного отношения к своим немецким мастерам. При этом Гиммлер решил проводить подобную акцию под девизом: «Население должно видеть, что мы щадим ни в чем не повинных детей даже во время войны с бандами». С тех пор он стал проявлять необычайный интерес к этому вопросу и требовать ежемесячные отчеты о том, как осуществляется процесс воспитания, питание и размещение этих детей.

Поскольку возведение «молодежного лагеря» внутри концлагеря под Люблином оказалось делом не быстрым, то СС стало предлагать различные другие решения проблемы, начиная от перевода детей в КЦ Литцманштадт под Лодзью и кончая созданием особого лагеря для партизанских жен и детей вблизи деревни Травники под Люблином, на чем, в частности, настаивала СД. После того как на территории рейха идею быстро реализовать не удалось, СС начало переселять в восточных областях этих женщин и маленьких детей в деревни на краю партизанских зон. Согласно донесению департаменту экономики и управления СС от 25 января 1943 года, речь шла о 266 детей в возрасте до двух лет, 457 мальчиках и 549 девочках в возрасте от двух до пяти лет, 1253 мальчиках и 1210 девочках от шести до четырнадцати лет, то есть в общей сложности о 1818 мальчиках и 1917 девочках (LU 42y). При этом женщины должны были питаться за счет огородов и продажи сплетенных ими корзин.

Другая же часть партизанских жен и детей была размещена на украинских государственных усадьбах, а тех, которым там места не хватало, предусматривалось разместить в лагере возле украинского села Константинов, строительство которого запланировали как раз в январе 1943 года. Как следует из одного донесения от 22 сентября 1943 года, возведение этого лагеря должно было вскоре начаться «в соответствии с планом». А пока, согласно сводке 3-го административно-хозяйственного управления № 198/43 от 13 июля 1943 года, вопрос решался иначе.

В этом документе со ссылкой на донесение начальника полиции безопасности и СД в рейхскомиссариате Остланд от 9 июня 1943 года докладывалось, что во время антипартизанской операции «Зимнее волшебство» было эвакуировано 1000 детей. Их отделили от родителей и некоторых разместили в детских домах в Риге и Литве. А тех, которые там не поместились, временно передали на попечение русским семьям. «Однако, – подчеркивалось в документе, – это влечет за собой усиление русского меньшинства в Латвии и воспитание детей в русском духе» (NO 2513).

Неутешительное положение немецкой администрации в оккупированных восточных областях характеризует донесение рейхскомиссара Украины Э. Коха Розенбергу от 25 июня 1943 года. И хотя в нем отражалась ситуация только на находившейся в его ведении Украине, сложившиеся в ней отношения с населением являлись характерными и для других восточных земель.

Согласно донесению Э. Коха, в генеральных округах рейхскомиссариата Украина Луцк и Житомир преимущественно хозяйничали партизаны. Отсутствовало германское управление и территориями вдоль железнодорожных линий Брест – Пинск – Лунинец – Сарны, а также Сарны – Ковель – Брест на Волыни. Граничившую с этой территорией на севере область тоже нельзя было считать как немецкую. В южной же части генерального округа Житомир германские администрации действовали только в городах Сарны и Костополь, а на севере того же округа на территории, занимавшей площадь в 15 000 квадратных километров, немцы удерживали лишь города Петриков, Мозырь, Речица, Брагин, Овруч и Олевск. Полномочия оккупационной администрации и немецкого областного комиссара распространялись там только на несколько километров от границы городов, а на остальной территории была установлена советская власть.

При этом если генеральный округ Житомир контролировали советские партизаны, то южная часть Волыни находилась под управлением украинских националистов, так называемых «зеленых», штаб которых располагался в районе между городами Сарны и Костополь.

Советскими партизанами командовали испытанные в боях и специально подготовленные к ведению войны партизанскими методами офицеры, рекрутировавшие бойцов из местных жителей и обучавших их в партизанских лагерях. Как и перебежавшие к ним казаки, ополченцы, а также русские добровольцы из немецких вспомогательных частей, подавляющая часть остальных партизан совершала свои операции в немецкой форме. Причем все они были отлично оснащены, имея на вооружении не только легкие и тяжелые минометы, но и противотанковые и зенитные пушки. В отдельные дни к ним регулярно прилетали самолеты, и можно сказать, что между «партизанскими республиками» и советским тылом был установлен настоящий воздушный мост.

В ходе операции против гарнизона города Брагин, в которой участвовали 535 бойцов отряда А. Ф. Федорова, 650 человек из отрядов С. А. Ковпака и 125 партизан из группировки А. С. Шушпанова, было впервые отработано взаимодействие и объединение с отрядами С. А. Ковпака. Одновременно партизанское соединение А. Н. Сабурова атаковало немецкие полицейские и армейские гарнизоны в населенных пунктах Скрыгалов, Буйновичи, Лельчицы и Скородное, причем в двух последних гарнизоны были уничтожены до единого человека.