скованными собственными одеждами, то к концу они сливаются в единую семью, где они равны друг другу и ничего друг без друга не могут. Подчёркиваю, всё это происходит без единого слова. И без единой капли страсти. У любых высших существ, даже яростных анугиров, этот процесс преисполнен чистой, непорочной любовью.

– Я примерно представляю себе, как это происходит. Выглядит очень театрально. Я уж наверняка не ошибусь, если скажу, что основы этому ритуалу заложил сам Пенутрий.

Баюн покачал головой.

– Не ошибётесь. Директор театра не может поставить сцену вопреки законам театрального искусства. Быть может, я рассказал это сухо, но на самом деле, этот ритуал гораздо более красочен и выполняется каждым высшим существом в точности, как описывал Пенутрий. И выполняется с высшим наслаждением. В нём – основа всех культур, основа традиции, основа самого мироздания, что зиждется на связи мужчины и женщины. Пока что вам не понять всей сути этого ритуала и его значимости, но, если вдруг события сложатся уникальным образом, вы, быть может, и поймёте. И будете славить Пенутрия за то, что он даровал вам столь великий сценарий.

– Откуда уверенность, что я внезапно стану высшим существом? Я не был рождён Пенутрием, мне слишком мало лет, мои знания в энерговедении состоят лишь из основ. Я ничего не могу без Сергея Казимировича. Да и нет у меня миллионов лет, чтобы практиковаться. России уже не станет к моменту, когда я хотя бы частично смогу получить могущество высшего существа. А какой смысл мне жить без неё?

Баюн вопросительно выгнул бровь.

– А откуда у вас такая уверенность, гражданин Чудов? Почему вы решили, что вам понадобятся миллионы лет?

– А что, разве может быть иначе?

– Во вселенной бесчисленное множество высших существ. Но достоверно известно о как минимум восьми высших существах, которые были не рождены Пенутрием, а усыновлены им. Одного из них зовут Когерт Вар. Он был человеком, ему даровали умение управлять энергией, чтобы он спас людей и преобразовал их в более развитую цивилизацию. Человечеству на Земле пришёл бы конец, если бы не он.

– Но почему так произошло? Когерт Вар был великим энерговедом? Или в него просто ткнули пальцем?

– В нём был потенциал, да. Однако основным стал дар от Пенутрия. Он даровал ему кровь и плоть и создал ему собственную планету в третьем мире-измерении – Глаурум. Именно там Когерт Вар придумал новое обличие и подарил гибнущему на Земле человечеству новую жизнь. Ему понадобилось всего лишь тридцать лет, чтобы раскрыть в себе потенциал высшего существа. Кровь и плоть Пенутрия идеальны, они – основа мироздания. Неудивителен столь высокий темп.

– Вот только я сомневаюсь, что Когерт Вар настолько же могущественен, как дети Пенутрия, которым миллиарды лет.

– Именно так. Однако усыновлённые дети Пенутрия находятся под его вечной защитой, он их постоянно учит, чтобы они стали столь же могущественными. Когерту Вару ещё далеко до совершенства Анугиразуса, Евгения или Владимира, но он очень старается.

Я призадумался. Быть может, шанс присоединиться к бесконечному пантеону высших существ у меня действительно есть, но каково будет объяснение этому? Когерт Вар спасал человечество, а что же я? Россия вполне успешно противостоит КЧС, ей не угрожает революция или гражданская война. Какова моя роль в бесконечном театре? Я должен победить Анугиразуса и показать, что Упадок можно победить, вот и всё.

Или Пенутрий всё же предусмотрел гораздо более широкий сюжет для своей кровавой пьесы?

Разговор с Баюном длился ровно отведённый час. Разговор вышел воистину утомительным, по окончании спать захотелось очень сильно, и я поспешил обратно к Свете-драконице, лишь бы не завалиться прямо на лужайке. Баюн умеет не только колыбельными усыплять.

***

– Откуда такие познания в кузнечном деле, Мефодирий? – спросил я у главы семьи Мефоярос, смотря, как он с помощью энергии и роботов-помощников куёт красивую стальную саблю.

Кузня представляла собой просторное, светлое и очень тёплое помещение, в котором стоял легко разгоняемый энергией шум. Горн дышал пламенем, молоты выбивали стальной ритм, а пар по-змеиному шипел, когда раскалённый металл твердел во влаге.

– Творить всегда интересно, – ответил Мефодирий, не отвлекаясь от процесса. – Кузнечное дело может быть ремеслом, а может быть и искусством. Мои сыновья носят на груди серебряные кинжалы в ножнах, а дочери – чудесные браслеты с ядом. Особенно я люблю инкрустировать мои творения драгоценными камнями. Вашу саблю, Виталий, я тоже инкрустирую. Какой драгоценный камень вам нравится? Называйте, какой угоден душе.

Я крепко задумался. Мне нравятся чёрный и зелёный цвет, но на серой сабле они будут выглядеть не очень здорово.

– Может, красный? И белый можно какой-нибудь. Или синий.

– Подумайте хорошенько и скажите. Не предположения мне нужны, а точные решения.

– Хорошо. Тогда золотой, красный и синий. В цвета нашего флага.

– Символично. Так и сделаем.

Точным инструментом красивые камни вошли в пазы на гарде, украсив ставшую чудесной искусную саблю. Острейшее лезвие способно было легко резать металл, клинок чернел красивой растительного вида гравировкой. Держать саблю было настолько удобно, что она казалась продолжением руки.

К сабле, разумеется, прилагались и ножны. Бурого цвета, их также инкрустировали золотыми, красными и синими золотыми камнями и укрепили сталью. Одевшись в свои боевые одежды, я взглянул на себя в зеркало и убедился в том, что Яросинида не ошибалась, утверждая, мол, на левом боку сабля прекрасно будет смотреться.

– Перейдём ко второй половине созидательного процесса, – сказал Мефодирий и пошёл к большому верстаку. – Теперь я вам вырежу боевой рог. Скажите мне, Виталий, будь вы командиром большого воинского подразделения в те века, когда ещё не придумали связь по радио, какой бы звук вы предпочли?

– Такой, который бы все услышали, в первую очередь, – поразмыслив секунду, ответил я.

– Это само собой. Но каков был бы его тембр? Громкость? Протяжный был бы звук или короткий? Мощный или, наоборот, высокий?

– Было бы хорошо что-нибудь помощнее, чтоб аж кровь в жилах стыла у врага. Хочу, чтобы в нём будто бы была заключена тысяча человеческих голосов, что торжественно кричат «ура». Чтобы прямо порыв был, когда слышишь его зов…

– Этого достаточно. Я понял, чего вы хотите. Ялли́х ди хти́зур.

Последняя фраза была сказана на анугирском языке и означала прошение дать немного времени. Она является одной из самых распространённых в лексиконе анугиров, ибо, как они говорят: «Ялли́х – ма́ра, кта́ри маль Пе́нутр хти́да», то есть «Время