вновь оказаться в Великом Хранилище Порока. Убрав руку от сосуда, я взглянул на Мефодирия. Из его растянутой в злобной улыбке пасти и прямо из-под закрытых веками глаз текла кровь, пачкая пол. Почувствовав влагу, я протёр глаз и увидел маленькую каплю собственной крови. Видимо, последствие злобы, что я испытал, глядя на разбойное нападение Мефодирия.

«Тебя защитила русанарская кровь, Виталий, – вдруг заговорил Сергей Казимирович. Он был уставшим, словно не спал несколько дней. – И я немного защитил. Не будь её, этот дракон бы показал тебе всё, что способен сделать анугирский разум с человеком. И ты со стопроцентной вероятностью поддался бы искушению».

«Сергей Казимирович! – обрадовался я. – Где вы пропадали? Почему замолчали, когда я сумел обратиться в дракона?»

«Я впал в раздумья. Мне тяжело было осознать, что к кому бы моя душа ни тянулась, все обращаются в чёртовых драконов. Моя дочь – полудраконица, мой сын – драконий гладиатор на Чёрной Арене, мой будущий зять – полудракон, комбинирующий в себе черты русанаров и анугиров. Наверное, только моя покойная жена осталась человеком».

«Но почему, Сергей Казимирович, вас это так волнует? Что же вам такого драконы сделали, что вы их не переносите?»

«Сначала они злили меня своим существованием. Драконы – бестии, приносящие лишь смерть. Вот этот Мефодирий, что сидит перед тобой и творит зло в мире внутри этого сосуда, именно такой. А когда я умер, драконы просто-напросто лишили меня посмертного покоя. Меня вырвали из мира мёртвых и заставили учиться энерговедению. Мне ломали разум, расширяли его, заставляли думать не как человек. Мне хотели ввести драконью кровь, чтобы удвоить силу, о которой я даже никогда не знал, но мне удалось отговорить моих мучителей. Лишь моё трудолюбие спасло меня от того, чтобы я не был чешуйчатой гадиной, подобной окружающим тебя. Лишь моя выдержка помогла мне остаться человеком».

Мой разум зашевелился из-за злобы Сергея Казимировича, с уголка моей пасти протянулась красная ниточка – анугирская кровь возмутилась тому, что какой-то «жалкий» человек смеет столь нелестно отзываться о драконах. Я с силой подавил её и почувствовал, как кровь вновь течёт из пасти. Пришлось сплюнуть на пол.

«Кровь драконов-карателей отравляет тебя, Виталий, – сказал Сергей Казимирович. – Эта кровь ненавидит человеческую и кровь русского дракона. Она хочет убить тебя и заместить собой, сделать рабом Анугиразуса. Я, к сожалению, слишком поздно это осознал, не смог предупредить такой исход, ведь не знал её свойств».

«Но ведь мы можем это как-то исправить?»

«Можем, конечно. Об этом я и раздумывал. Но существует лишь один способ. Ты должен победить Анугиразуса одним из двух источников внутренней энергии – человеческой или русанарской кровью. Иными словами, твоя сила должна идти либо из человеческих умений, то есть моих, либо из умений русанаров, основанных на родстве, любви и привязанности. Либо ты можешь совместить их».

«А кровь анугиров что, совсем не сможет мне помочь? Она же мне тоже кое-что даровала. Броню, например».

«Бронёй битву не выиграть. Нужен особый подход. В тебе хотят разжечь ярость, злобу, жестокость. Эти свойства станут твоей брешью. Драконы-каратели знают, как сражаться против яростного врага. Что-то мне подсказывает, что Анугиразус не очень хочет умирать, хотя Пенутрий, вроде как, желает его смерти по сценарию».

«Ваши слова имеют смысл, Сергей Казимирович. И я очень рад, что вы вернулись. Ваше исчезновение очень меня встревожило. Мне даже показалось, что я случайно поглотил вас».

«Этому не бывать. Слишком силён я, чтобы ты меня смог как-то поглотить. Равно как и ты для меня стал слишком силён. Мы в безопасности друг от друга».

«Что же мне теперь делать?»

«Жди, пока Мефодирий не вернётся из искусственного мира. Затем требуй у него вернуться домой. Побудь со Светой-драконицей, она уж точно не желает тебе зла. Напитайся силой, отдохни перед битвой. Тебе обязательно нужно набраться сил, иначе будет тяжело».

«Я понял вас, Сергей Казимирович. Спасибо вам за помощь».

«Это мой долг – защищать тебя, – твёрдо сказал он и добавил через несколько секунд. – О, и ещё. Постарайся пореже становиться драконом. Каждое такое преобразование, пока анугирская кровь не подавлена, распахивает твою мысленную защиту. Когда победим Анугиразуса, вот тогда и подумаем. А теперь давай ждать».

Мефодирий оторвал руку от сосуда с искусственным миром аж через час. Его налитые кровью глаза вновь смерили меня, и он сказал:

– Удалось хорошенько помучить короля и его подданных. Жаль, что вы пропустили столь занимательное действо, Виталий. Ваша анугирская часть порадовалась бы.

– Я не собираюсь её радовать, – твёрд был мой ответ. – Я в первую очередь человек, мне претит показушная жестокость.

Мефодирий приподнял дрожащую от ещё пульсирующей внутри него злобы верхнюю губу и обнажил окрашенные кровью белые зубы.

– Как же много лицемерия в этих словах. Вы, люди, страшно беспечны, абсолютно нецивилизованны и чрезмерно отвратительны в каждом своём слове. Ваша судьба – гореть в пламени анугиров и быть опозоренными в этих стенах.

«Паскуда, – процедил сквозь зубы Сергей Казимирович. – Сейчас я ему покажу, ящерице сутулой».

«Может, не надо, Сергей Казимирович?» – предостерёг его я.

«А что он мне сделает? Попробует напасть? Я ему пасть вырву, если попытается».

– У тебя кишка тонка, дракон, – заговорил Сергей Казимирович моим голосом, изменив тональность, чтобы Мефодирий понял, что говорю не я. – Когда-то давно я уже побеждал «непобедимых» анугиров. Я вырезал целую семью до самого корня, не оставив угрозы для России, которую вы хотели задавить в зародыше.

– Омаров! – прошипел Мефодирий и обнажил острые зубы ещё сильнее. – С самого начала было совершенно очевидно, что ты сидишь в голове этого получеловека-полудракона. Яросинида сразу заметила этот залихватский стиль, характерный для тебя и только для тебя.

Сергей Казимирович оскалил мои зубы и процедил:

– Эка наблюдательность! Ну и что теперь? Попробуешь убить Виталия и меня одновременно? Не побоишься энергетической дезинтеграции за то, что нарушил приказ отца?

– Побоюсь, разумеется. К моему превеликому сожалению, у меня остаются лишь желания. И одно из них – самое главное. Знаешь, какое, Омаров? – Мефодирий приблизился ко мне вплотную и ткнул когтистым пальцем в грудь. – Я хочу, чтобы ты сдох.

Сергей Казимирович рассмеялся и небрежно отбил руку Мефодирия прочь.

– Куда же пропала твоя напускная вежливость? Я уже умирал однажды. Судьба подарила мне второй шанс. И тебя злит это, Мефодирий. Я возродился, хотя не желал того, и защитил Россию от вас.