— Так ты радоваться должен — рядом поселок толстосумов, будут новые клиенты, с которых можно драть в три раза дороже, чем с ребят, половина из которых и так катается бесплатно.

— Да, — скривился Дмитрий, — я как представлю, как эти увальни с похмелья, с трудом дыша, забираются на лошадь, хватаются за гриву, как они кряхтят, как за повод дергают! Нет уж, не надо мне их денег, пусть только носа сюда не суют. А то еще моду взяли ночные перестрелки устраивать!

Ночью явно был заморозок, но теперь вдруг потеплело и клубился сырой туман; утро было не самое приятное для езды верхом. Однако Саша оседлал свою любимую караковую кобылу Медаль и поскакал в сторону строящегося поселка. Совершенно непонятно, какая сила понесла его в ту сторону, возможно, хотелось своими глазами убедиться в том, что в округе все в порядке и трупы повсюду не валяются.

Дорога шла вокруг небольшой рощицы, дальше шел заболоченный кустарник. Завернув за поворот, Саша Лоскутков вдруг насторожился. Ему почудилось какое-то движение в мокрых кустах справа от дороги. Он натянул повод и прислушался. Послышалось чавканье сырой земли, как будто кто-то сделал несколько шагов, затем раздался новый звук, будто что-то упало, и наконец наступила тишина. У Дмитрия мелькнула мысль, что в болотистом перелеске погибает случайно раненная вчера в перестрелке собака. Судя по звукам, довольно крупная. Животину стало жалко, и Саша спешился. На нем были невысокие кожаные сапоги, и осенняя сырость была ему нипочем. Лоскутков раздвинул руками мокрые кусты и едва сдержал возглас удивления — на земле лежала девушка, совсем подросток.

В первый момент Саше показалось, что она без сознания. Но когда он наклонился к ней, чтобы поднять, хрупкое тело вдруг дернулось. Девчонка резким движением перевернулась, и Лоскутков увидел ее глаза, в которых одновременно читались страх, отчаяние и ненависть.

— Не трогай меня! — крикнула она. — Не прикасайся ко мне!

— Да ты что? — Саша продолжал в изумлении рассматривать это странное существо.

Она оказалась чуть старше, чем он думал. На ней был плащ, совершенно пропитавшийся водой, губы посинели настолько, что казались черными. Она не отвечала, а только затравленно смотрела на Дмитрия.

С дороги донеслось фырканье Медали. Кобыла переступала с ноги на ногу, не понимая, куда вдруг запропастился человек.

— Вы верхом? — вдруг спросила Кристина.

— Да, — ответил Саша. Кристина закрыла глаза.

Лоскутков испугался, решив, что она падает в обморок. Но дело было не в этом. Кристина вдруг почувствовала, что этому человеку можно доверять. Не раз, когда она возвращалась домой поздно и привычно опасалась каждого встречного мужчины, у нее отлегало от сердца, если рядом с ним оказывалась собака или если он нес букет цветов. Мужчина с лошадью также казался не способен на низкий поступок.

— Да что ты! Держись! Давай я помогу тебе подняться.

Кристина открыла глаза.

— Ты можешь идти? — спросил Саша.

— Не знаю, — честно призналась Кристина, — я ногу подвернула.

— Но другая-то в порядке?

— Вроде да.

— Это самое главное. Давай обопрись на меня. Поехали к Дмитрию на конюшню, и там уже поглядим, что у тебя с ногой… Ну и мокра же ты, детка! — сказал Саша, когда подхватил Кристину и поднял ее на ноги. — Ты что тут, болотные ванны принимаешь?

— Так получилось… — слабо улыбнулась Кристина. Действительно, с нее ручьем текла вода, и, пока Лоскутков вытаскивал ее на дорогу, его джинсы промокли насквозь. Хорошо, что куртка была кожаной.

Медаль приветливо фыркнула, увидев, что человек вернулся.

— Ну, забирайся, — сказал Саша. — Ты умеешь ездить верхом?

— Никогда не приходилось, — прошептала Кристина, которую теперь, когда опасность окончательно миновала, начала бить дрожь. — А как на нее забраться?

— Давай я тебя подсажу.

— А вы?

— Я тоже сяду.

— Боливар выдержит двоих? — попыталась улыбнуться Кристина.

— Выдержит, — засмеялся Лоскутков. Кристина с трудом поднялась на лошадь, которая терпеливо ждала, пока эта неприятная, неумелая и мокрая особа как следует усядется в седло. Если бы лошадь владела современным сленгом, она наверняка бы подумала с отвращением: «Ненавижу «чайников», особенно таких мокрых». Возможно, она так и подумала, поскольку несколько раз недовольно фыркнула.

— Ну не надо, не сердись. — Саша погладил Медаль по черному носу. — Будь хорошей девочкой.

Он легко вспрыгнул на круп лошади, и они потрусили обратно к конюшням АОЗТ «Конник», располагавшимся примерно километрах в двух от места событий.

АОЗТ «Конник» было семейным кооперативом. Как ни странно, его устроителями были бывшие дремучие горожане, которые сознательно стали жить в прямом смысле на конюшне. Удивительное дело, но это их устраивало.

Еще на заре перестройки, как только официально была разрешена индивидуально-трудовая деятельность, Дмитрий снял пустовавшее помещение сельпо, утеплил его и устроил там денники, где поместил своих первых трех лошадей, купленных по дешевке в колхозе. Он ушел из НИИ, где уже потихоньку переставали выплачивать зарплату. Главное — Людмила, такая же, как и он, страстная лошадница, полностью поддержала затею мужа.

Эти лошадки не отличались ни особой статью, ни чистотой кровей, но они были смирные и покладистые и вполне годились для того, чтобы на них катались новички. Сначала Дмитрий вместе с Людмилой катали детей по парку в Пушкине. Круг стоил рубль, и, даже учитывая немалые деньги, которые приходилось уплачивать администрации музея и парка, выручка получалась весьма солидная.

Со временем Дмитрий обзавелся также милым шотландским пони и обычным дагестанским осликом, которые послушно позировали перед объективами фотоаппаратов и катали детишек.

Наконец, после нескольких лет такой работы, Дмитрию удалось осуществить свою мечту — он открыл конюшню, где за умеренную по нынешним временем плату желающие могли под руководством инструктора покататься по окрестным полям и дорогам. Это произошло год назад. Старое здание сельпо давно снесли и поставили просторные и сухие, хорошо проветриваемые денники.

За год вокруг конюшни Дмитрия, которая называлась АОЗТ «Конник», собралась группа любителей лошадей. Многие мальчишки, а особенно девчонки оставались подолгу в денниках, ходили за лошадьми, кормили их, убирали навоз, а самые опытные чистили им копыта, чинили упряжь и занимались с новичками. И все это даром — за одну лишь возможность бесплатно поездить верхом. Впрочем, Дмитрий подозревал, что некоторые приплачивали бы за возможность поухаживать за лошадью. Он прекрасно понимал этих ребятишек, потому что сам когда-то был таким. Вот только раньше было очень мало мест, где можно было пообщаться с этими прекрасными животными.