дружок, окажутся, — заверил гасконец. — Этот негодник — настоящий дьявол во плоти. Положись на меня: мы должны его отыскать и осчастливить своей компанией.

Галунье был человек осмотрительный. Он поморщился и проговорил:

— Сейчас не время.

— Ах, битый туз! Так ты еще со мной спорить? — вскричал возмущенный Плюмаж. — Теперь или никогда! Ведь будь мы ему не нужны, он встретил бы нас выпадом де Невера. Мы виноваты перед ним.

— Верно, — признал Галунье, — виноваты. Но дело это чертовски скверное!

Разговор друзей кончился тем, что эту ночь барон де Барбаншуа провел не в своей постели.

Поспешно брошенный на землю, он продолжал спать. О том, что произошло с ним дальше, мы расскажем, когда он проснется.

Плюмаж и Галунье бросились на поиски Лагардера.

Ночь выдалась темной. Все плошки в саду были уже потушены, кроме тех, что еще горели подле вигвама.

В окнах второго этажа занимаемого регентом флигеля вспыхнул свет.

Вслед за этим распахнулось окно.

На балконе появился регент собственной персоной и обратился к своим невидимым слугам:

— Господа, вы отвечаете головой, он должен быть взят живым!

— Благодарение Господу, — проворчал Бонниве, находившийся со своим отрядом рядом с поляной Дианы. — Если мерзавец это слышал, он нам наделает хлопот!

Мы вынуждены признать, что гвардейцы играли в эту игру отнюдь не с легким сердцем. У господина Лагардера была столь адская репутация, что каждый солдат с готовностью составил бы прежде завещание. Даже бретер Бонниве предпочел бы вступить в схватку с дюжиной захудалых провинциальных дворян, служащих в солдатах, — «дроздов», как их презрительно называли за игрою в карты и на дуэлях, — чем выполнять подобное поручение.

Лагардер и Аврора решили наконец потихоньку улизнуть.

Лагардер понятия не имел о том, что происходит в саду. Он надеялся пройти вместе со своею спутницей через ворота, охраняемые мэтром Лебреаном. Анри снова облачился в черное домино. Аврора надела маску. Они вышли из домика. Снаружи стояли на коленях двое.

— Мы сделали что могли, сударь, — в один голос сказали Плюмаж и Галунье, которые для храбрости осушили свои фляги, — простите нас!

— Это ваше проклятое розовое домино — какой-то блуждающий огонек, да и только! — добавил Плюмаж.

— Всемилостивейший Господь, да вот и оно! — добавил Галунье.

Плюмаж принялся протирать глаза.

— Встаньте! — скомандовал Лагардер.

Но, увидев в конце аллеи мушкеты гвардейцев, он удивился:

— Что все это значит?

— Это значит, что вы окружены, мое бедное дитя, — объяснил Галунье.

Некоторую развязность речи он почерпнул из своей фляги. Лагардер не потребовал никаких объяснений. Он все понял. Причины его опасений были в том, что праздник уже закончился. Часы пролетели, словно минуты, он потерял чувство времени, а теперь было уже поздно. Его бегству могла помочь только праздничная сутолока.

— Вы готовы честно быть со мной до конца? — спросил Анри.

— До последнего издыхания! — прижав руку к сердцу, ответили храбрецы.

Они не лгали. Сам вид этого чертова Маленького Парижанина пришел на помощь содержимому их фляг и опьянил их окончательно. Аврора дрожала, боясь за Лагардера, о себе она не думала.

— Стража у ворот еще стоит? — осведомился Анри.

— Даже усиленная, — ответил Плюмаж. — Придется действовать осторожно, раны Христовы!

Лагардер задумался и вдруг спросил:

— Вы, случаем, не знаете мэтра Лебреана, привратника Двора улыбок?

— Да как свои пять пальцев! — в один голос ответили Плюмаж и Галунье.

— Тогда он вам ворота не отопрет! — с досадой проговорил Лагардер.

Храбрецы согласились со справедливостью столь логического заключения. Открыть им ворота могли лишь те, кто их не знал.

Внезапно вокруг них в листве послышался шорох. Казалось, что со всех сторон к ним подкрадываются. Но Лагардер и его спутники ничего не могли разглядеть. Они стояли в месте, освещенном не лучше, чем соседние аллеи. А среди деревьев было везде темно хоть глаз выколи.

— Послушайте, — проговорил Лагардер, — придется поставить на карту все. Не занимайтесь мною, я знаю, как мне выпутаться: я попробую изменить внешность и обмануть врагов. Вам нужно будет вывести отсюда эту девушку. Вы пройдете с нею в прихожую регента, повернете налево. Дверь Лебреана находится в конце первого коридора. Вы наденете маски, постучитесь и скажете, что пришли от имени того, кто находится в саду, в его домике. Он выпустит вас на улицу, и вы будете ждать меня за Луврской часовней.

— Все ясно! — заявил Плюмаж.

— Еще несколько слов. Вы готовы пожертвовать жизнью ради этой девушки?

— Да мы, битый туз, отметем все, что будет у нас на пути! — пообещал гасконец.

— Уж я им покажу! — с несвойственной ему заносчивостью присовокупил Галунье.

И в заключение оба воскликнули:

— На сей раз вы останетесь нами довольны.

Лагардер поцеловал Авроре руку и сказал:

— Мужайся, это наше последнее испытание.

Девушка в сопровождении своих телохранителей двинулась в путь. Им нужно было пересечь поляну Дианы.

— Ого! — воскликнул какой-то солдат. — Эта что-то домой не торопится!

— Это, мой милый, — сообщил ему Плюмаж, — дама из кордебалета.

Недолго думая, он отодвинул рукою гвардейцев, стоявших у него на пути, бесстыдно добавил:

— Нас ждет его королевское высочество!

Солдаты рассмеялись и пропустили беглецов.

В тени нескольких померанцевых деревьев в кадках, у самого угла флигеля, стояли два человека, которые, казалось, кого-то подстерегали. Это были Гонзаго и его фактотум господин де Пероль. Они ждали Лагардера, который должен был появиться здесь с минуты на минуту. Гонзаго что-то прошептал на ухо Перолю. Тот в свою очередь отдал какое-то приказание полудюжине бездельников с длинными шпагами, стоявших в засаде за деревьями, и они устремились за нашими храбрецами, которые вслед за розовым домино уже поднялись на крыльцо.

Господин Лебреан, как и предполагал Лагардер, отпер дверь, ведущую во Двор улыбок. Но только вот ему пришлось сделать это дважды: первый раз он выпустил Аврору и ее сопровождающих, во второй — господина де Пероля и его спутников.

Лагардер дошел до конца тропинки, чтобы убедиться, что его невеста беспрепятственно добралась до флигеля регента. Но когда он захотел вернуться в домик, путь ему преградил пикет гвардейцев.

— Эй, господин шевалье, — окликнул его старший несколько охрипшим от волнения голосом, — прошу вас, не сопротивляйтесь, вы окружены со всех сторон.

Это была сущая правда. Повсюду под деревьями слышался стук мушкетных прикладов о землю.

— Что вам от меня нужно? — осведомился Лагардер, который даже не обнажил шпагу.

Тут подкравшийся сзади на цыпочках доблестный Бонниве схватил Анри поперек туловища. Не пытаясь высвободиться, Лагардер спросил во второй раз:

— Что вам от меня нужно?

— Скоро узнаете, приятель, черт вас побери! — ответствовал маркиз де Бонниве. Затем он крикнул своим солдатам: — Вперед, господа, во дворец! Надеюсь, вы будете