сказал… Погоди-ка, как же это было? Ах да, что он подкрался из-за куста, как пантера.

– Есть только один выход, – спокойно сказал Мартин Бек.

– Какой?

– Ты должен отправиться туда сам. Переодевшись беззащитным.

Мужчина за письменным столом повернул голову и окинул его яростным взглядом.

Гунвальд Ларссон имел рост один метр девяносто два сантиметра и весил девяносто восемь килограммов. У него были плечи как у штангиста-профессионала и огромные руки, заросшие жесткими светлыми волосами, светлые, зачесанные назад волосы и светло-синие недовольные глаза.

Кольберг обычно дополнял это описание и говорил, что вид у него такой, словно он едет на мопеде.

В настоящую минуту светло-синие глаза устремляли на Мартина Бека невероятно критический взгляд.

Мартин Бек пожал плечами и сказал:

– Честно говоря…

Гунвальд Ларссон тут же перебил его:

– Честно говоря, я действительно не понимаю, что в этом смешного. Я здесь по уши влез в отвратительнейшую серию ограблений, с какой никогда не сталкивался, а ты начинаешь мне излагать шуточки о собаках и бог знает еще о чем.

Мартин Бек понял, что мужчина за столом в данную минуту – очевидно, вовсе не нарочно – уже почти достиг того, что мало кому удавалось, другими словами – разозлил его до такой степени, что он вот-вот перестанет владеть собой. И хотя вся ситуация была совершенно понятна, он не смог удержаться, чтобы не поднять руку и не сказать:

– Ну, наверное, уже довольно!

К счастью, именно в этот момент через боковую дверь, ведущую в соседний кабинет, вошел Меландер. У него были закатаны рукава, в зубах он сжимал трубку, а в руке держал открытый телефонный справочник.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – откликнулся Мартин Бек.

– Я вспомнил это имя, как только ты положил телефонную трубку, – сообщил Меландер. – Арвид Ларссон. Я также нашел его в телефонном справочнике. Однако звонить смысла нет. Дело в том, что в апреле он умер. Апоплексический удар. Но бизнесом он занимался до самой последней минуты. У него был магазин по торговле подержанными вещами в Сёдермальме. Теперь магазин уже закрыт.

Мартин Бек взял телефонный справочник, заглянул в него и кивнул. Меландер вытащил из кармана спички и начал ритуал раскуривания трубки. Мартин Бек сделал два шага к столу и положил на него телефонный справочник. Потом снова отступил к низкому металлическому шкафчику.

– Что это у вас за дела? – подозрительно спросил Гунвальд Ларссон.

– Ничего особенного, – ответил Меландер. – Мартин забыл, как звали одного перекупщика, которого двенадцать лет назад мы пытались засадить в тюрьму.

– И вам это удалось?

– Нет, – сказал Меландер.

– И тем не менее ты помнишь об этом?

– Да.

Гунвальд Ларссон придвинул к себе телефонный справочник, полистал его и сказал:

– Не пойму, хоть убей, как кто-то может помнить двенадцать лет человека по фамилии Ларссон.

– Это вовсе не трудно, – с важным видом заявил Меландер.

Зазвонил телефон.

– Первый отдел слушает. Простите? Не понял… Что?.. Детектив ли я? Это старший криминальный ассистент Ларссон, первый отдел. Простите? Будьте добры, назовите фамилию еще раз.

Гунвальд Ларссон вытащил из нагрудного кармана шариковую авторучку и нацарапал одно слово. Ручку он продолжал держать наготове.

– И что же вам угодно?.. Простите? Не понял… Что? Что?.. Какой морж?.. Морж на балконе?.. Ах, мужчина?.. Так, значит, у вас на балконе какой-то мужчина?

Отодвинув в сторону телефонный справочник, Гунвальд Ларссон придвинул к себе блокнот и написал авторучкой несколько слов на бумаге.

– Да-да, я вас слушаю. Как он выглядит? Да, слышу. Редкие волосы, зачесанные назад. Большой нос. Понятно. Белая рубашка. Среднего роста, да. Коричневые брюки. Расстегнуто что? Ага, рубашка. Светло-синие глаза. Момент, фру, подождите секундочку. Кое-что не совсем понятно. Так, значит, он стоит на собственном балконе?

Гунвальд Ларссон посмотрел на Меландера, перевел взгляд на Мартина Бека и пожал плечами. Он принялся ковырять в ухе шариковой авторучкой и при этом продолжал слушать другим ухом.

– Не сердитесь, фру, но ведь этот человек стоит на своем балконе. И он вас каким-то образом беспокоит? Ага. Не беспокоит. Простите? На противоположной стороне улицы? На собственном балконе? А как вы можете знать, что у него светло-синие глаза? Это, должно быть, какая-то очень узкая улица. Что? Что вы говорите?.. Момент, милая фру, подумайте сами. Этот мужчина всего лишь позволил себе стоять на собственном балконе. А что он еще делает? Смотрит вниз на улицу? А что происходит внизу на улице?.. Ничего? Что вы говорите? Автомобили? Там играют дети?.. И ночью? Дети там играют и ночью?.. Нет, не играют. Ага, он стоит на этом балконе и ночью. И что, по-вашему, я должен делать? Напустить на него полицейских собак?.. Послушайте, фру, у нас нет закона, который запрещал бы людям стоять на собственном балконе… Хотите заявить о подглядывании? Господи, милая фру, если бы нам каждый раз заявляли о таком подглядывании, нам пришлось бы приставить к каждому гражданину трех полицейских. Благодарен? Мы должны быть благодарны?.. Грубый? Я грубый? Но послушайте, это уже… – Гунвальд Ларссон замолчал и остался сидеть, держа трубку в десяти сантиметрах от уха. – Она бросила трубку, – изумленно сказал он. Спустя три секунды он сам швырнул трубку и сказал: – Да пошла ты к черту, глупая баба!

Он вырвал из блокнота лист, на котором делал пометки, и начал тщательно вытирать ушную серу с шариковой авторучки.

– Люди сумасшедшие, – заявил он. – Что удивительного в том, что человек ничего не делает? Не понимаю, почему такой телефонный разговор не разъединяют на центральном пульте. Нам следовало бы завести себе какую-нибудь прямую линию с сумасшедшим домом.

– К таким вещам тебе следует привыкнуть, – сказал Меландер.

Он невозмутимо взял свой телефонный справочник, закрыл его и вернулся к себе в соседний кабинет.

Гунвальд Ларссон закончил вытирать авторучку, смял лист бумаги и выбросил его в корзину. Кисло посмотрел на чемодан у двери.

– Всё в разъездах, всё в разъездах?

– Я всего лишь еду на несколько дней в Муталу, – ответил Мартин Бек. – Мне нужно выяснить там одно дело.

– Гм.

– Я буду отсутствовать максимум неделю. Но Кольберг сегодня уже возвращается. Он завтра приступит к работе. Так что можешь быть совершенно спокоен.

– Я и так совершенно спокоен.

– Если же говорить об этих грабежах…

– Ну?

– Да так, ничего.

– Если он сделает это еще дважды, мы его схватим, – заявил Меландер из соседнего кабинета.

– Несомненно, – согласился Мартин Бек. – Ну, пока.

– Пока, – сказал Гунвальд Ларссон.

3

Мартин Бек приехал на Центральный вокзал за девятнадцать минут до отправления поезда и оставшееся время использовал для того, чтобы дважды позвонить.

Вначале домой.

– Ты еще не