– Короче говоря, товарищи, болезнь и возможная смерть президента Уго Чавеса – основная опасность, вставшая сегодня перед нашей страной. Мы должны получить гарантии, что наследник Чавеса будет любить нас так же, как любит сам Уго. Мы должны немедленно, уже сейчас, заняться вопросом смены власти в Венесуэле. У нас есть одно безусловное преимущество: пока только мы одни имеем точную информацию о болезни Чавеса, и это дает нам некоторое время на подготовку.

Эву и ее коллег из ЦРУ волновала та же проблема. Они тоже проводили совещание, похожее на то, что имело место в Гаване. На нем присутствовали – кто лично, кто по видеосвязи – высокие чиновники из Управления, Пентагона и Госдепартамента, а также министерств финансов, юстиции, энергетики, Управления по борьбе с наркотиками и представители ряда других разведывательных организаций.

“Ну вот, там собралась куча народу. На таком совещании вряд ли можно принять дельные решения. Все, разумеется, закончится общими фразами”, – думала Эва, которая участвовала в этом важном мероприятии издалека, из Каракаса, через шифрованный видеоканал.

Ей и в голову не приходило, что весь этот спектакль был поставлен отчасти специально для нее. И был именно что спектаклем. Все участники совещания были проинформированы, что она работает на противника. Цель представления – проследить, куда именно переправит Эва материалы встречи, и на основе этого сделать выводы относительно стратегии и планов кубинской стороны.

Совещание началось точно в назначенное время – с обсуждения доклада о том, что случится, если Куба перестанет получать огромную экономическую помощь от Венесуэлы.

– У Венесуэлы территория в девять раз больше, чем у Кубы, – объяснял один из аналитиков. – Населене больше втрое, а уровень развития экономики выше в четыре раза. Венесуэла занимает первое место в мире по запасам нефти. Однако отчасти самые важные государственные функции там либо возложены на кубинских чиновников, либо их исполнение контролируется напрямую из Гаваны. Кубинский режим завоевал эту страну без единого выстрела. Мотивы Кубы очевидны. Только с венесуэльской помощью они могут предотвратить окончательный развал своей экономики.

Следующий аналитик из ЦРУ, иллюстрируя свои выводы подробнейшими компьютерными графиками, сообщил: – Венесуэла поставляет Кубе около ста двадцати тысяч баррелей нефти в сутки по очень низким ценам, а то и вовсе в кредит. У нас есть все основания предположить, что как Уго Чавес, так и Фидель Кастро допускают, что этот долг никогда не будет погашен. Мы также раскрыли широкую сеть фирм, которые занимаются вопросами государственного импорта в Венесуэлу – продуктов питания, потребительских товаров, сырья, запчастей и оборудования. И эти фирмы тоже тайно контролируются Гаваной. Все импортные поставки Венесуэла получает по многократно завышенным ценам, и это приносит фантастические прибыли соответствующим фирмам, а следовательно – и кубинскому правительству. Кроме того, у нас есть доказательства, и нами установлены личности всех кубинцев, которые руководят нотариальными конторами и учреждениями, где проводится запись актов гражданского состояния. Они контролируют и компьютерные системы администрации президента, министерств, социальных программ, полиции, служб безопасности и даже PDVSA. Стоит ли упоминать, что влияние кубинских военных на вооруженные силы Венесуэлы стало тотальным, и мы на документах показали это в докладе, разосланном вам всем вчера.

Многие из присутствующих не знали, как реагировать на только что услышанное. После короткой паузы, которая показалась чрезмерно долгой, Уотсон поблагодарил всех и пообещал, что в самом скором времени с ними свяжутся. Затем он закрыл совещание.

И немедленно созвал новое. Уже без участия Эвы.

За день до своего возвращения в Гавану для продолжения лечения Уго велел позвать во дворец Мирафлорес Анхеля Монтеса. Чавесу было просто необходимо увидеться с человеком, которого он считал самым искренним и бескорыстным из своих друзей, он хотел поговорить с ним и обнять его. Этот человек знал Уго лучше всех прочих.

Анхель приехал, и Чавес, понаблюдав за ним пару секунд, сразу понял. Понял, что речь шла о самом плохом. Понял, что Анхель уже все знает. Мало того, Анхель знает, что Уго тоже все знает.

Он скоро умрет. Но ни тот ни другой ничего не сказали вслух.

На самом деле они пока еще и не успели обменяться ни словом. Наконец Уго поздоровался с другом, быстро обнял его и сразу заговорил о главном: опуская подробности, он рассказал, как сам Фидель лично сообщил ему о болезни и как Уго чувствовал себя всю нынешнюю неделю, предшествующую первой операции.

Но пока он говорил, что-то постоянно отвлекало его и выводило из себя.

– Видишь этих трех мух, Анхель? Они меня с некоторых пор буквально преследуют! Может, им кажется, что от меня плохо пахнет? – Уго размахивал руками, отгоняя воображаемых мух, которых Анхель, как ни старался, не мог разглядеть. Но Уго не ждал от него ответа и возобновил свой сумбурный монолог о будущем, от которого не ждет ничего плохого, о ближайших этапах революции и ряде реформ, которые он хочет провести в Военной академии. – Что ты про все это думаешь, Анхель?

Но Анхель тем временем больше молчал, слушал Уго и наблюдал за ним. Проговорив еще несколько минут о своих ближайших планах, Чавес вдруг понял, а вернее, напомнил себе, что с Анхелем так вести себя нельзя, ему нельзя врать или пытаться обхитрить. Анхель все знает. Никакого будущего, о котором рассуждал минуту назад Уго, для него уже не будет. – А ведь я мечтал полностью изменить нашу страну и собственными глазами увидеть совершенно другую Венесуэлу. Вот ведь ирония судьбы! Я хотел навязать согражданам закон, дающий возможность раз за разом переизбирать на главный пост одного и того же человека… и теперь сам же выхожу из игры… А ведь мне совсем немного лет! И сколько всего еще не сделано!

– Да какая разница, Уго! – Анхель пытался говорить как можно уклончивее. – Выкинь из головы мысли о будущем нашей революции. Ты многие дела довел до конца, и впредь революция должна научиться обходиться собственными силами. Займись своим здоровьем! Это сейчас самое важное!

Друзья обменялись красноречивыми взглядами – в них сквозила безнадежность. Анхель уже успел пожалеть о том, что только что сорвалось у него с уст. Он понимал, что Чавесу уже бесполезно “заниматься своим здоровьем”. У него просто не осталось здоровья, которым еще можно было бы заняться.

Но Уго и не думал ему возражать.

– Я намерен продолжать борьбу, Анхель. И это сражение, наверное, будет самым жестоким из всех, которые я вел. Не оставляй меня одного, брат. Ты нужен мне как никогда прежде. Помоги мне на этом последнем отрезке пути.

В долгом прощальном объятии каждый попытался выразить всю глубину и искренность своих дружеских чувств. Анхель больше ничего не смог произнести. Выйдя из президентского кабинета, он с тяжелым сердцем в полном одиночестве шел по коридорам дворца. И не сумел сдержать слез, перебирая в уме воспоминания о пережитых вместе с Уго событиях, об их общих мечтах. Вот они играют в бейсбол в Баринасе и думают: как славно было бы попасть в одну из столичных команд. А вот уже в форме курсантов участвуют в первых своих военных учениях. Уго с Анхелем шагают через поле во главе взвода, весело горланя любимый марш: “Трепещите, олигархи, да здравствует свобода!” А вот они вместе с другими офицерами, сидя вокруг большого костра, обсуждают политическую ситуацию. Их окружили молодые младшие офицеры и простые солдаты. Всем им в будущем предстоит стать освободителями родины. А вот Уго с Анхелем готовят заговор – они хотят устроить военный переворот и свергнуть президента Переса. “Операция Самора”. В тот день Уго и Анхель сделали первый шаг на пути к боливарианской революции, о которой столько мечтали. Уго в Военном музее беседует один на один с портретом Боливара. Анхель предчувствует поражение. Уличные бои, гибель людей, мятежники сдаются, речь Чавеса с его знаменитыми словами “пока еще не…”, на смену которым позднее пришло слово “навсегда”.