И тут появились лекари, а вместе ними Сивильда. Ее красивое лицо было залито слезами; с ненавистью и презрением она глянула на Аморна.

— Мразь! — выплюнула она. — Если что-то случится с Кергорном, я убью тебя собственными руками.

Аморн пожал плечами:

— Он напал на меня. Я всего лишь оборонялся.

Сивильда повернулась к нему спиной и опустилась на колени возле неподвижного Кергорна. Когда же лекари и их помощники подняли тело архимага и понесли его в поселение, она вновь поднялась и обратилась к собравшимся чародеям.

— Не дайте ему обмануть себя. Он бессердечный хладнокровный мерзавец. Он искажает все, к чему прикасается. Нам следовало убить его давным-давно, когда была такая возможность. Если вы станете потакать ему, он обратит Тайный Совет в руины… — Сивильда перевела холодный взгляд на Вельдан. — Учитывая, сколько мы сделали для тебя и Казарла за эти годы, я полагала, что мы имеем право рассчитывать на вашу преданность. Но, видать, верно говорят: кровь не водица.

С этими словами Сивильда ушла вслед за лекарями, унесшими тело Кергорна. Над поляной повисла гнетущая тишина. Мятущиеся мысли чародеев были явственно слышны Аморну. Многие из прежних сторонников отступника были рады его возвращению, невзирая на слова Сивильды. Иные из чародеев — пусть даже они были недовольны политикой Кергорна — все же не готовы были возвести на место архимага безжалостного убийцу.

Отрешившись от ужасающей мешанины чужих мыслей Аморн глянул вниз с холма на мирное поселение, раскинувшееся на берегу озера, — место, о котором он грезил столько лет. Потом вновь взглянул на прогалину, на залитый кровью ковер опавшей листвы, взрытую землю с комьями вывороченного дерна, на поломанные деревья и истерзанное тело альвы. Им овладели сомнения. Впервые собственные жестокие деяния последних двух десятилетий предстали перед ним в новом свете… Что, если Сивильда права?

— Тебе больше не придется так жить, — послышался голос Вельдан. — Содеянное невозможно исправить, и, думаю, тебе придется заплатить за свои поступки — так или иначе. Но если ты и вправду ищешь искупления, спасение мира — неплохой способ. Вдобавок Тайный Совет не позволит тебе вести себя как лорд Блейд. Нас здесь много, и мы сумеем тебя окоротить, если ты только попытаешься. Но, с другой стороны, может, мы и впрямь слишком долго тянули, прячась в Гендивале и скрывая от людей свои секреты. И возможно, нам нужен именно такой лидер, как ты. Некоторое количество умеренной жестокости будет нелишним.

Аморн криво ухмыльнулся.

— Умеренной жестокости? Всем здесь нужен новый лидер, который будет что-то менять… — Он помедлил. — А как насчет тебя самой? Сможешь ли ты так вот запросто простить хладнокровного убийцу?

Она медленно покачала головой:

— Нет. Но я буду стараться. Не знаю, сумеют ли все остальные сделать то же. Но лично я полагаю, что если человек и в самом деле раскаялся, надо дать ему хотя бы один шанс искупить свое прошлое…

— Сделаю все, что в моих силах, — если они предоставят мне этот шанс. — Аморн поднял глаза и встретил обвиняющие взгляды чародеев Тайного Совета. — Я сожалею о смерти Скривы, — проговорил он, — но это должно было произойти. Она была агентом драконов. Пусть Кергорн не поверил, что человек, доставленный сюда Вельдан, заключил в себе дух Провидца Этона, но драконы в этом не сомневаются, и я тоже. В древних знаниях Этона ключ к тайне Завес. Если мы позволим ему вернуться в Зальтайглу, мы упустим и эту последнюю возможность.

— Но… — неуверенно заговорила Вауре, — я полагала, ты не хочешь восстанавливать стены Завес. Ты ведь всегда говорил, что нельзя насильно держать обитателей этого мира в пределах Завес, словно овец в загонах.

Аморн кивнул:

— Верно. И возможно, в будущем мы сможем создать информационные потоки или даже проходы между разными землями. Но все мы видели, что происходит, когда рушатся Завесы. Каковы бы они ни были, если рассматривать их с точки зрения этики и морали, они нам нужны. Как мы выяснили на собственном печальном опыте, они — неотъемлемая часть сущего. Они необходимы для поддержания равновесия в мире.

— Так что же, Кергорн был прав? — спросил кто-то.

Скользкий вопрос. Аморн понимал, что его судьба зависит от ответа. Но колебаться было нельзя. Единственный намек на неуверенность — и все будет кончено…

— Он был прав относительно поддержания Завес. Однако я убежден, что он ошибался, настаивая на сокрытии информации. Располагай люди этого мира более обширными знаниями, это спасло бы их от множества бед. Впрочем, сейчас не время и не место для обсуждения таких вопросов. Наша основная задача — сделать так, чтобы мир устоял. Только тогда станет возможно строить планы на будущее… — Он перевел дыхание. — Нам грозит катастрофа, и Тайный Совет должен объединиться под главенством лидера, который будет готов бороться и принимать непростые решения. Поддержите меня, и я сумею найти выход из кризиса. Впоследствии, если Кергорн выживет и если он или кто-то другой будет претендовать на пост архимага, мы проведем новое голосование.

Аморн сам не ожидал от себя подобных слов. Будучи лордом Блейдом, он просто брал силой все, что хотел, не сообразуясь ни с чьим мнением. Но архимаг Тайного Совета должен заслужить уважение и преданность чародеев. Иначе его победа быстро обернется поражением.

Повисло долгое молчание. Аморн обвел взглядом собравшихся чародеев.

— Итак? — бросил он. — Пойдете ли вы за мной?

Тишина разлетелась. Мысленной речью или же вслух чародеи выражали свое одобрение. Не все ответы казались чистосердечными, однако Аморн понимал, что иного нельзя было ожидать. И уж точно это больше, чем он заслуживал. Невозможно единым махом перечеркнуть все то, что он натворил за время своего изгнания. Когда о его поступках узнают — как все всегда узнают все, — придется ответить на множество неприятных вопросов…

И я надеюсь, они никогда не узнают, кто повинен в том, что Завесы вообще начали разрушаться. Иначе они разорвут меня на куски…

Он перевел взгляд на Вельдан. Нельзя изменить прошлое, однако он властен над будущим. Как это она сказала? Каждый должен иметь возможность искупить свое прошлое…

Аморн вновь обернулся к чародеям.

— Не станем терять время понапрасну, — сказал он. — Нам многое предстоит сделать.

Не то чтобы положение Тулак заметно улучшилось при свете дня, но все же очень приятно было видеть солнце. Впрочем, если б она видела его, стоя на собственных ногах, а не болтаясь между землей и небом, то была бы гораздо счастливее.

Мириаль великий. Неужто проклятые твари никогда не устают?

Крепко сжатая в железных объятиях диркана, она и пошевелиться-то толком не могла — не говоря уж о сопротивлении. И даже если б ей удалось вырваться из его хватки, она просто-напросто разбилась бы о землю.