И бедную женщину забрал с собой.

«Когда доеду до загородного дома, „БМВ“ оставлю у шоссе!» — прикидывал Брайан. Лучше соблюдать осторожность. За последний час слишком много всего произошло.

И он не продвинулся.

Лорин и Петру поглотила неизвестность.

Осторожно пройдя по квартире Штиха, Брайан сделал множество неприятных открытий. Света от его зажигалки едва хватало, но не оставалось сомнений в том, кем Петер Штих был на самом деле. Ящик за ящиком, полка за полкой, комната за комнатой — становилось ясно, что старик до сих пор жил темным прошлым. Фотографии покойников, оружие, медали, флаги, знамена, барельефы, статуэтки, журналы, книги — и снова фотографии, снова покойники.

Брайан ушел из квартиры Штиха незамеченным. С Луизенштрассе он решительно двинулся к маленькому дворцу Крёнера, за которым он наблюдал уже два раза. Теперь он был уверен, что этот раз станет последним.

Когда Брайан дошел до дома Крёнера, огромный сад окутывала кромешная тьма, и он едва не пал духом. Единственный признак жизни — тусклый свет лампы в окне второго этажа.

В остальном дом как будто вымер.

Позвонив пару раз в звонок, Брайан снова вышел во дворик перед домом. Там он подобрал с тропинки камешек и прицелился. Стекло на первом этаже звенело всего долю секунды. Он швырнул еще несколько камешков. В конце концов он стал закидывать все окна — камешки отлетали на газон.

И тут он понял, что сделал глупость.

Брайан высунулся из бокового окна. Луна еще не появилась. Виноградники окутывала темнота.

Еще до въезда на участок Ланкау Брайан заметил, что в доме уже не горит свет. Когда он погасил фары, стало совсем темно. Через пару сотен метров он на ощупь перешагнул канаву и, согнувшись, пошел вдоль рядов виноградных лоз. Прячась за передними рядами, он обогнул половину дома так близко к торцевой стене, что ему удалось заглянуть в гостиную, где он оставил привязанного к стулу Ланкау.

Темно и тихо.

Придется ему еще раз попытаться выяснить правду в этом доме. Всего двадцать минут назад, разглядывая дом Крёнера, он понял, что теперь ему сможет помочь только Ланкау. Большой городской дом пуст. Крёнер оставил свое лежбище и, наверное, уже позаботился о том, чтобы Петра и Лорин были у него под присмотром.

Брайан долго сидел и прислушивался. Ничто не говорило о том, что Крёнер его опередил. Единственный долетавший до него звук — хриплый птичий крик, который он часто слышал во время ночных скитаний в Дувре. Виноградник — их царство.

Подняв глаза к темному небу, он крадучись преодолел последние двадцать метров до угла, выходящего во дворик.

На этот раз Ланкау был настроен серьезно — его не удастся застать врасплох. Оставив Петру одну, он почти все время просидел в охотничьей гостиной возле окна, вглядываясь в темноту. В какой-то момент у сидевшей на стуле стройной женщины началась истерика. Она вдруг очнулась и непонимающе огляделась по сторонам в темноте. Осознав, что ее связали, она попыталась сорвать веревки, захрипела с кляпом во рту. Едва Ланкау вышел из своего уголка, женщина чудесным образом умолкла. По глазам было видно, что она скорее удивилась, чем испугалась или растерялась.

— А она не совсем немая, — с улыбкой прошептал Ланкау себе под нос и подошел поближе.

Едва он чуть ослабил полотенце, врезавшееся в уголки губ, она с отвращением откинула голову назад.

— А ты ведь не совсем немая, — заговорил он снова, но уже по-английски. — Да-да, ты здесь совсем одна, — сказал он по очереди на двух языках. — Петры тут нет. Скучаешь?

Ланкау расхохотался. Но женщина не отреагировала.

— Хотелось бы снова услышать, как ты разговариваешь, дорогая Лора. Ну или как там тебя зовут? — спросил он и сел перед ней на корточки. — Может, ты, например, вскрикнешь?

Он замахнулся кулаком, но перед самым ее лицом растопырил пальцы. Тогда он схватил ее за голову, как будто собирался швырнуть огромный камень. Когда он надавил, раздался крик. Но он не добился ни слова.

— Думаю, когда мне захочется, я заставлю тебя заговорить, — сказал он, встал и посмотрел на нее сверху вниз.

Он знал, что это так. В подсобном помещении находился основной рубильник, относившийся к сараю и прессу для винограда. Если он втолкует ей, что произойдет с Петрой, когда он его включит, она заговорит. Если может.

Затем он снова затянул кляп и вернулся на свое место у окна.

В первый раз он увидел Арно фон дер Лейена, когда тот вышел из «БМВ» у шоссе. При виде сгорбленной фигуры Ланкау обрадовался и оживился. Не сводя глаз с жертвы, Ланкау медленно провел рукой по подоконнику. Схватив нож, который несколько часов пролежал у наполовину съеденного яблока, он решительно развернулся к связанной женщине. На секунду задумавшись о том, насколько быстро придется действовать, он решил пока оставить ее в живых. Один удар по шее над ключицей — и женщина, потеряв сознание, осела на стуле.

Какое-то время силуэта в саду было не видно: он скрывался за виноградными лозами. Ланкау пытался различить хоть какое-то движение. Когда ему это не удалось, от отошел от окна.

* * *

Хотя погода стояла сухая, двор казался влажным. Брайан осторожно переставлял ноги по брусчатке и несколько раз чуть было не поскользнулся на мхе. Он боялся заходить в дом, не понимая, почему не горит свет во дворе. Несмотря на снятый с предохранителя «сики кэндзю» в руке, в полной безопасности он себя не чувствовал. Темнота не отпускала его с тех пор, как он забрался в квартиру Штиха.

И больше она ему не нравилась.

Едва шагнув в прихожую, он ощутил нечто знакомое. Он даже не успел понять, какое именно, — почувствовал укол в бок. Когда он, потрясенный, ввалился в гостиную, снова обратил внимание на то же, что заметил раньше. Ощущение стало четче.

Из руки выбили пистолет. А потом зажегся свет.

Над собой Брайан видел лишь тело Ланкау. Свет окружал его своего рода ореолом. Свет ослепил Брайана, он инстинктивно перекатился на бок и уперся во что-то твердое и неровное. Схватив предмет, он изо всех сил, какие у него еще оставались, швырнул его в голову Ланкау.

Результат оказался ошеломительным. Тело с ревом рухнуло.

Брайан с трудом сел и постарался побыстрее отползти к стене. Перед глазами вдруг возникли очертания комнаты. На полу лежал Ланкау, злобно на него таращась. В руке он по-прежнему держал нож, но вскочить не мог. Нетрудно было понять почему. По переносице шла небольшая, но глубокая рана, открывая кусок бело-голубого хряща.

Стрельнула боль в боку, и Брайан оглядел себя. Его кольнули в бок под третьим ребром. Еще три сантиметра, и легкое было бы пробито. Еще пять сантиметров, и он бы умер. Уже.

Он медленно истекал кровью, но левая рука застыла в одном положении.