Потом их аэродром разбомбили «Юнкерсы-87», и Евгений навсегда запомнил то леденящее чувство страха, когда на тебя и только на тебя рушится воющая крылатая смерть. Он попал в госпиталь и там узнал, что его часть отошла на переформирование и переучивание на новые истребители. На фронт их теперь пускать не торопились, а учили в запасном авиаполку.

И снова — передовая, но на этот раз трусость Евгения Омельченко и его подлое отношение к сослуживцам были замечены летчиками. Сначала с ним пытались поговорить по-хорошему, вникнуть в проблему человека. Но когда двое летчиков подряд погибли из-за того, что в критической ситуации их ведомый, Евгений Омельченко, бросил их на растерзание «мессерам», разговор был короткий — воздушный штрафбат. «Подлость свою ты даже кровью не искупишь, но хоть погибнешь, как подобает воину!» — сказал ему напоследок замполит истребительного авиаполка. Но Омельченко решил: пусть погибает кто угодно, но только не он сам.

И все же совершил очередную подлость. Он бросил в беде своего ведущего, такого же летчика-штрафника, и перелетел на гитлеровский аэродром. А теперь из шкуры своей подлой вон лез, чтобы выслужиться перед презирающими его «хозяевами» и доказать свою преданность в «борьбе с Советами». Командир шварма «Ostenflieger» обер-фельдфебель der Ostenkampf Ойген Омельченко — твою мать!

В штаб ВВС Северо-Кавказского фронта к командующему авиацией фронта генералу Вершинину прибыли втроем: командир истребительной эскадрильи штрафников капитан Александр Волин, инженер эскадрильи Яков Фельдман и особист штрафного авиационного подразделения капитан Анатолий Воронцов.

Сразу же всех троих попросили сдать личное оружие. Адъютант доложил о прибывших маршалу авиации Вершинину.

Кроме него в кабинете находился и представитель Ставки Верховного Главнокомандования командующий ВВС Красной армии маршал авиации Новиков. Он прибыл на Кубань для общего руководства и координации действий авиации Северо-Кавказского, Южного и Юго-Западного фронтов. Тут же были и представители Особых отделов Северо-Кавказского фронта и 216-й истребительной авиадивизии, а также начальник разведки полковник Воронов.

Уже по одному составу присутствующих можно было понять о степени важности и секретности миссии.

Чуть позже к присутствующим присоединились гвардии капитан Александр Покрышкин и командир 3-го истребительного авиакорпуса генерал-лейтенант Евгений Яковлевич Савицкий.

* * *

— Товарищи! Гитлеровцы несут потери на всех фронтах, а потому и не чураются самых подлых трюков, — начал по праву главенства маршал авиации Новиков. — Не так давно они стали использовать против нас нашу же трофейную авиатехнику. Речь идет о пресловутых «яках» с черными крестами и свастиками. Стервятники Люфтваффе сначала применяли одиночные истребители, а затем перешли к подлым налетам в составе пар и звеньев. Подтвердилась также и информация о том, что пилотируют их предатели Родины. Один из таких, летчик-штрафник Евгений Омельченко, служил ранее в отдельной истребительной штрафной эскадрильи под командованием капитана Александра Волина. И за это командный состав отдельной истребительной штурмовой эскадрильи еще ответит по всей строгости закона военного времени.

Однако у нас есть еще одна большая проблема. С ней вас ознакомит начальник разведки подполковник Воронов.

* * *

Офицер раскрыл перед собой тонкую кожаную папку с диагональной красной полосой и штампом: «Совершенно секретно».

— По имеющимся у нас данным, 17 апреля 1943 года истребители Як-1 291-го истребительного авиаполка вылетели с аэродрома Россошь в Ростове-на-Дону. Далее их маршрут лежал через Тихорецк на аэродром Старонижнестеблиевская Краснодарского аэродромного узла. Однако на маршруте лидировавший эскадрилью Егорова штурман Пе-2 старший лейтенант Каримов, несмотря на вполне сносные метеоусловия, потерял ориентировку и привел свою группу во второй половине дня 17 апреля вместо Ростова в еще занятый немцами Таганрог.

Вероятнее всего, наши самолеты вышли на немецкий аэродром «Таганрог-Вест», расположенный на западной окраине города. Летное поле второго аэродрома, «Таганрог-Зюйд», располагается у самого берега Таганрогского залива, и спутать его с Ростовом просто невозможно. Напротив, «Таганрог-Вест» находился рядом с широким Миусским лиманом, который, заходя на посадку с запада или северо-запада, вполне можно принять за Дон. Отметим, что в этот период в Таганроге авиационные части Люфтваффе постоянно не базировались. Ничего не подозревающая эскадрилья встала в круг над вражеским аэродромом, и истребители начали заходить на посадку[100]. — Подполковник взял из папки другой листок и, оглядев присутствующих здесь офицеров, продолжал читать: — Из приказа заместителя наркома обороны, маршала авиации А.А. Новикова № 0318 от 27 апреля 1943 года «О неудовлетворительном лидировании самолетами Пе-2 1-го бомбардировочного авиакорпуса истребителей 3-го истребительного авиакорпуса»: «Несмотря на открытый противником артиллерийский огонь из зенитной артиллерии, три самолета Як-1 во главе с командиром эскадрильи 291-го полка Егоровым произвели посадку в Таганроге и попали в руки врага. Три самолета Як-1 были сбиты ЗА противника на кругу аэродрома и там же, горящие упали. Остальные четыре самолета с преступником-лидером вернулись на аэродром Ростов»[101].

По данным нашей агентуры в Таганроге, с ходу села тройка в составе Егорова, Единархова и еще одного летчика — Горбачева. Самолеты на стоянку не заруливали, а заглушили двигатели рядом со взлетной полосой, прямо у посадочного «Т». Видимо, все произошедшее было и для немцев не меньшим сюрпризом, поэтому зенитный огонь был открыт только по следующей заходившей на посадку тройке, а к севшим «якам» кинулись немецкие солдаты. В сложившейся ситуации помочь оказавшемуся на вражеском аэродроме комэска остальные пилоты его эскадрильи ничем не могли. Полный боекомплект самолеты должны были получить только в Ростове.

Работавшие на аэродроме наши пленные видели, как все происходило. Егоров, успевший уже выбраться из кабины, начал отстреливаться из пистолета и в завязавшейся перестрелке был убит. Единархов был убит, видимо, сразу, еще в кабине своего самолета, а его истребитель был подожжен атакующими и полностью сгорел. Горбачев же попал в плен. По словам все тех же рабочих, мужество комэска и его заместителя произвело должное впечатление и на противника. По приказу командира 111-й пехотной дивизии, занимавшей таганрогский участок «Миус-фронта», генерал-майора Рекнагеля, Егоров и Единархов были похоронены на городском кладбище с отданием всех положенных в таких случаях воинских почестей. Это нашей агентурной разведкой было установлено дополнительно. А вот о судьбе старшего сержанта Горбачева ничего не известно, хотя, по непроверенным данным, он завербовался в РОА или схожие предательские авиационные формирования.