Гектор, сжатый в комок, приблизился к Тиму и остановился. Невыносимо сквозило отчаянием, когда шатен в исступлении прокричал, будто умоляя о казни:

– Ударь меня. Я заслужил!

Зажав ладонями рот, я замерла от ужаса. Казалось, земля ушла из-под ног: два близких человека, пережившие «рождение» на земле, много лет служащие друг другу опорой, ещё недавно сражавшиеся спина к спине – стояли друг против друга, собираясь кинуться в драку. И всё из-за меня!

«Боже мой, останови это!»

– Бей! – ещё громче крикнул Гектор, прямо в лицо Тиму.

Время застыло и перестало быстротечно ускользать сквозь пробитую трещину всеобщей трагедии. Но к счастью или сожалению, мне это лишь казалось. Вдруг произошло то, что застало меня врасплох: Тимофей уверенно без трости шагнул к другу и вместо, возможно, логичного удара обнял его. По-настоящему тепло и так по-дружески сочувственно, будто кинул спасательный круг утопающему. Гектор сначала словно оцепенел от неожиданности и, лишь осознав, что бить его никто не собирается, в эмоциональном потрясении обнял в ответ, бессильно цепляясь за ангела. Из моих глаз стремительно побежали ручейки горячих слёз, устремляясь на платье. Из калитки дома показались ребята, наверняка сильно переживающие за нас. Гектор взахлёб что-то говорил Тимофею, но мне не было слышно – уши словно заложило. Я, как в тумане, наблюдала за всем со стороны. В голове не укладывалось, что это происходит наяву.

Я помню лишь, как вскоре Гектор сел в такси и в одиночестве уехал. А Тимофей подошёл ко мне и обнял около входа в дом. На лицах ребят застыла маска явного опустошения и растерянности от всего увиденного и услышанного – никто не хотел обсуждать это вслух.

Мариэн, впрочем, почему-то до сих пор находилась здесь. И её идиотская реплика вернула меня в реальность:

– Я же вам говорила!

О, это хорошо знакомое желание, когда кулаки неистово зудят, а зубы сводит от напряжения до боли в челюстных суставах. Я отошла от Тима и заорала, как в истерике, на разукрашенную тупицу:

– О чём ты вообще говоришь, Мариэн? – бушевала я, едва сдерживая вновь подступившие слёзы. – Если бы ты его по-настоящему любила, как заявляешь, ты бы не устроила этот цирк! Не унизила бы его перед всеми!

Карина встала между нами, подталкивая меня за плечи в сторону дома. Большое спасибо ей за это – я совсем не исключаю, что могла наделать глупостей.

– Ника, пойдём, – мягко уговаривала меня подруга, и когда я отвернулась и послушно направилась на ватных ногах с ней к дому, Карина рявкнула на блондинку: – А ты проваливай давай.

По понятным причинам этот вечер подошёл к концу. Я, Саша, Карина и Тихон убрали всё со стола и на автомате раскидали по полкам холодильника остатки еды и напитков, почти не разговаривая между собой. Остальные парни передвинули мебель и ликвидировали следы вечеринки на улице. Минут через сорок все понуро разбрелись по комнатам – хотелось как можно скорее закончить этот так круто начавшийся и так чудовищно завершившийся вечер. На первом этаже легли Тэш и Тихон: кто-то на диван, а кто-то разложил кресло. На втором этаже в холле на вместительном диване устроились Саша и Клим. Карина и Илай в хозяйской спальне – в той, что побольше. А я и Тимофей расположились в маленькой комнате, но тоже со сносной двуспальной кроватью, хоть и страшно скрипящей от любого шевеления.

Тимофей разделся до нижнего белья и лёг, накрывшись одеялом. У меня с собой была шёлковая пижама, в неё я и нырнула не задумываясь, после того как умыла лицо ледяной водой. Наверное, я просто надеялась очнуться ото сна благодаря ощущению холода на коже. Но это оказалось невозможно. Потому что это не чёртов сон! Лучший друг моего парня только что признался мне в любви. Гектор мог без труда завоевать любую женщину в мире, но влюбился именно в меня… Лёжа на спине и уставившись в потолок пустым взглядом, я умоляла сон прийти ко мне. Но пока перед глазами стояло напрочь застывшее печальное лицо Гектора. Его слова громко звенели в ушах, вызывая тягостный спазм, а обрывки слишком серьёзных фраз хаотично крутились в мозгу, не находя объяснения: «Как же так?!» Зажмурившись, я закрыла лицо руками, пытаясь прогнать образ Гектора из больной головы.

Тим перевернулся набок и неуверенно обнял меня одной рукой. Бархатный голос влился в тишину дома:

– Если хочешь, давай поговорим о том, что произошло.

Моё тело словно парализовало, обессиленно отключились все мышцы, и руки упали на простынь. Я не шевелилась.

– Я не знаю, что сказать. Вообще.

До кожи на шее донесся тонкий поток тёплого воздуха, по-видимому, Тимофей протяжно выдохнул незаметно для меня. Интересно, о чём он думает?! Хотя нет. Не хочу знать. Это просто ужасно – даже представить. Не без труда сглотнув липкий комок в горле, я повернула лицо к парню.

– Ты его не ударил.

Тим ответил без намёка на сомнение:

– Он не заслужил такого. Ему сейчас намного хуже, чем нам, вместе взятым.

Честно признаться, я понимала это без слов. Никогда в жизни не думала, что чувства ко мне могут так сильно мучить человека. Это какая-то дефектная ирония, сбой в матрице – никак иначе! В моей жизни всякое случалось, особенно за последние месяцы. Но чтобы человек любил меня, находясь рядом, и при этом незаметно для всех окружающих – такое впервые!

– Я видела, – вдруг вспомнила я, – как ты смотрел на него, когда я танцевала.

Какая же я дура! По одному лишь взгляду Гектора в тот момент можно было догадаться, какую тайну он в себе хранит. Я ничего не замечала, а даже если и видела, выдумывала для этого логичные, как мне казалось, обоснования.

Сквозь темноту комнаты я различила, что Тим нахмурился. Что бы он ни говорил и как бы ни держал в узде свой голос и эмоции – его разбитое состояние было не скрыть под напускным спокойствием.

– Да, – отрезал Тим, задумчиво выводя пальцем круги по моей руке. Гулко вздохнув, он продолжил: – Я давно кое-что заметил. Всё потому что не могу контролировать своё «чувство», и, сам того не желая, я ощущал переживания Гектора.

– Какие переживания? – сипло обронила я, на самом деле страшась услышать ответ.

Парень медлил. Он подтянул одеяло выше и заботливо накрыл мои руки, по которым недавно плавно выводил узоры.

Тим положил руку поверх ткани на мой живот и заговорил:

– Гектор всё время находился в состоянии внутренней борьбы. Я как-то даже поинтересовался у него, что его так сильно беспокоит. – Парень сделал паузу, а я продолжала внимательно слушать. – Но ответа как такового не было. Сказал, личные переживания, мол, нужно забыть и отпустить одного человека. – Я поджала губы, понимая, что это было обо мне. Гектор вел сражение внутри себя, пытался искоренить неправильные чувства к женщине друга. Реальная битва разумного мозга против безрассудного сердца. – Однако в последнее время я заметил некоторую закономерность. «Чувство» стало ощущаться сильнее, когда ты появлялась перед его глазами. Это были настоящие всплески. И сегодня, когда ты танцевала, – хрипло произнёс Тимофей, – я сквозь толпу на расстоянии ощутил поглощающее его отчаяние, даже музыка и болтовня Тэша не смогли это заглушить.