охраной пренебрегал. За его авто, правда, следовала машина с охранниками, да толку-то них… К тому же Мец являлся закрытым городом, попасть в который без специального пропуска было невозможно. Так что генерал тут чувствовал себя в полной безопасности. А зря.

Методы ликвидации Людендорфа заставили меня снова вспомнить о других возможных попаданцах. Потому что дело обстояло так. Дорогу генералу перегородил открытый «Даймлер», из которого начал садить ручной пулемет. Террористы выпустили всю ленту на 200 патронов. Машина Людендорфа, как и машина с охраной были превращены в решето. Не выжил никто. А террористы бросили своё авто и благополучно скрылись.

Это мне очень напомнило тактику «Красных бригад», до создания которых ещё полвека. Но я снова решил, что может быть обошлось и без попаданцев. Ведь в моей истории между двумя великими войнами террористов, конечно, хватало. Но они всё-таки они были на обочине. Главными были массовые движения. И, соответственно, креативные люди были там. А вот тут история идёт сложнее. И кто-то додумался до простой идеи, которая лежит на поверхности. Перегородить дорогу и врезать из пулемета. В моем времени додумались до этого позже? А тут раньше.

Расследование убийства вылилось в скандал, который утаить не сумели. Дело в том, что ручной пулемет MG 08/18 сперли из арсенала в Меце. Конечно, не просто сперли, кто-то служивших там помог.

А вот тут и всплыла изнанка холодной войны. Я уже упоминал, что армии Германия и Франция демобилизовали лишь частично. И это было большой ошибкой. Я-то получал об этом сведения, но, дурак моя фамилия, не обратил на них внимания. А инфу нам прислал человек по имени Эрих Мария Ремарк. Мы даже его корреспонденции напечатали. Разумеется, под псевдонимом, чтобы не палить человека.

И ведь эти писания что-то мне напоминали. Нет, не произведения того же Ремарка. Он вроде, как романист вылез куда позже[159].

Но, пораскинув мозгами, я понял, что они мне напоминают одновременно воспоминания белых, сидевших в Галиополийских лагерях и… мою собственную службу! С белогвардейцами что было? Люди, навоевавшиеся по самое не могу, сидели в Турции невесть с какой целью. И ведь предлагаемый выход был подлый донельзя — идти на Россию в обозе интервентов. А ведь не все белые были такой вот мразью. Так что в этих лагерях творилась такая веселуха…

Ну, а теперь о моей службе. Честно говоря, мы не верили, что нам придется воевать. Точнее, полагали: если уж полетят ядрен-батоны, то какая разница, сколько минут нам останется жить? Но… Как-то в это не верили. Да, мы знали про Афганскую войну, но это было от нас далеко, да мы тогда и не представляли масштабов той войны. Так что мы служили… Анекдотов про нашу службу я могу рассказывать до бесконечности.

А вот что происходило в рейхсвере? Сидели смертельно уставшие от войны солдаты невесть с какой целью. И, понятное дело, армия начала разлагаться. Пьянки, гулянки, воровство казенного имущества и всё такое прочее. А французов было не лучше.

* * *

Но дальше началось самое веселье. Убийство Людендофра взяла на себя еврейская группа «Моссад». О которой до сих пор никто ничего не знал. Основания были те, что генерал являлся отмороженным антисемитом. Так оно и было. Он считал, что во всём виноваты «христиане, евреи и масоны».

Но мало ли кто и что говорил. Если убивать за сказанные когда-то слова… То тогда в Европе вовсе политиков не останется. Правда, после убийства Людендофра озверевшие немецкие власти стали шерстить все еврейские организации. Да и баланс между красными и «красно-коричневыми» стал склоняться с сторону вторых.

Кстати, коричневый цвет вряд ли станет символом германских националистов. Ведь что вышло в моей истории? Лидерам НСДАП хотелось одеть своих ребят в военизированную униформу. Вот только партия тогда была очень бедной. Но кто ищет, тот всегда найдет. И нашли. На складах рейхсвера лежала светло-коричневая форма для колониальных войск. Но после Версальского договора ни о каких колониях речь уже не шла. Так что эту форму спихнули нацистам за смешные деньги.

Сейчас с колониями тоже было не слишком — их во время Войны захватили англичане. Но имелась надежда их отвоевать.

Но что там всё-таки с убийством Людендорфа?

Оно было выгодно сионистам, потому как евреев стали в Германии преследовать, а значит — у евреев появилось больше стимулов ехать в Палестину.

Оно было выгодно французам. Людендорф их ненавидел чуть ли не больше, чем евреев. Он был за скорейшее развязывание новой войны.

Смерть генерала была выгодна и нашим. Людендорф являлся сторонником «похода на восток» с целью отхватить всё, что только можно. Другие влиятельные лица в Германии придерживались более умеренной позиции.

Через два дня после опубликования первых результатов расследования я пришел на прием к Ленину — и убедил его выступить с заявлением, что большевики отказываются от террористических методов и призывают всех последовать их примеру. Ленин вообще-то и так не являлся сторонником терроризма. Но ведь иногда приходится… Но у нас-то в запасе были анархисты и многие иные… А большевики за них не отвечают.

«Церкви и тюрьмы сравняем с землей»

Шаг за шагом, сам черт не брат,

Солнцу время, Луне часы,

Словно в оттепель снегопад,

По земле проходили мы.

Нас величали черной чумой,

Нечистой силой честили нас,

Когда мы шли, как по передовой,

Под прицелом пристальных глаз.

Будь что будет! Что было, ЕСТЬ!

Смех да слезы, а чем еще жить?

И если песню не суждено допеть,

Так хотя бы успеть сложить.[160]

— А, вы думаете, что думаете, мы вот так и будем до конца века околачиваться у ворот этого поганого монастыря? Ну, все отойдите! — Заорал здоровенный тип, одетый с ног до головы в кожу.

Чернорубашечники стали оттеснять собравшуюся публику. Несколько их ребят возились возле монастырских ворот. Но вот и они опрометью бросились оттуда. А там грохнул взрыв, в воздухе поднялись клубы дыма.

Динамитные шашки своё дело сделали. Массивные монастырские ворота, которые, возможно, защищали святых отцов от средневековых грабителей, не смогли противостоять современной технике.

— Вперед! Бей папистов! — Заорал командир чернорубашечников.

В ворота ринулись вооруженные винтовками боевые отряды революционеров, а за ними и пролетарские массы из Турина, у которых на вооружении имелись лишь разные тяжелые бытовые предметы.

Во дворе монастыря несколько монахов, подняв кресты, пытались остановить вторжение. Их просто