– она поняла, что эта поездка ему действительно нужна. – Да ведь там сколько лет никого не было. В каком там все состоянии, может, дом вообще уже развалился.

– Не, тот дом просто так не развалится, – убежденно сказал Павел. – А насчет состояния – вспомни, как мы там жили, сильно мы замечали всю неустроенность? В общем, Свет, я на недельку всего, больше все равно не получится. Позавтракаю с утра и рвану.

* * *

В целом все оказалось гораздо лучше, чем он ожидал. Забор совсем покосился и требовал уже не ремонта, а полной замены, участок основательно зарос, но сам дом с потемневшим от времени фасадом хоть и выглядел запущенным, стоял прочно, словно помня о своей важной миссии – давать приют, убежище и покой всем, кто в них остро нуждался.

Оставив открытой входную дверь, Павел первым делом распахнул все окна, чтобы выветрить затхлость давно необитаемого помещения. Он не стал подниматься наверх, не желая тратить силы на наведение порядка в комнатах второго этажа и решив обойтись большой гостиной внизу.

Впервые за много месяцев он никуда не торопился, и простые действия, которые он выполнял с расслабленной медлительностью, доставляли ему никогда ранее не испытываемое удовольствие. Павел вынес из дома и по очереди вытряхнул половики и покрывала, тщательно протер пыль на старинном серванте, вымыл пол, сполоснул посуду на кухне, натаскал в бак воды из колодца. Затем настал черед придомовой территории: вооружившись косой, Павел очистил от разросшихся лопухов дорожку к крыльцу и площадку у ворот, чтобы можно было загнать во двор машину, решив, что покосить весь участок, если за время короткого отпуска возникнет такое желание, он всегда успеет.

Уже под вечер, закончив все дела по первоначальному обустройству, он пересек заднюю часть двора, миновал черный круг старого кострища и вышел к озеру. Стоя на узкой песчаной полоске берега, Павел долго любовался величественной архитектурой белостенного кремля на той стороне; он выкурил одну за другой три сигареты, слушая непривычную оглушающую тишину и пытаясь привыкнуть к мысли, что вот прямо сейчас ему не нужно отвечать ни на какие вопросы, не нужно решать проблемы и составлять планы на завтра, не нужно ничего высчитывать и никому звонить. Он вдруг подумал о том, что за весь день ни разу ни с кем не поговорил по телефону, и попытался вспомнить, когда последний раз с ним случалось подобное. Стало быстро смеркаться, Павел развернулся и двинулся к дому неторопливой походкой человека, которому некуда спешить.

В принесенной из багажника спортивной сумке хранился минимальный запас продуктов на первое время и небольшая фляжка с коньяком, припасенная специально для первого вечера, и, вернувшись в дом, Павел решил заняться ужином. Направляясь на кухню, он вдруг остановился около серванта, на котором красовался старинный кинескопный телевизор. Тот, кто посещал это место последним (Павел уже не мог вспомнить, кто это был), заботливо накрыл телевизор большой тряпкой, предварительно убрав куда-то рогатую комнатную антенну. Какое-то время этот телевизор служил трем молодым беглецам единственным окном в большой мир, именно он сообщил радостную весть о том, что банда Веселого ушла в прошлое и можно наконец возвращаться, чтобы попытаться построить на старом месте новую жизнь. Почему-то именно это чудо китайской техники вызвало сейчас мощный наплыв ностальгических воспоминаний – более яркий, чем вызывал сам дом, старое кострище на заднем дворе или по-прежнему открыточно-живописный вид с берега озера.

Чему-то грустно усмехнувшись, Павел отвернулся от телевизора и быстро прошел на кухню, где первым делом свинтил крышку с коньячной фляги. Его больше не интересовали новости из большого мира, на этот раз он приехал сюда искать убежища именно от них, и рогатой антенне предстояло по-прежнему покоиться в одном из шкафов под грудой старого хлама.

Он вставал не раньше десяти, не отказывая себе в полузабытом удовольствии хорошенько высыпаться, не торопясь завтракал, потом находил какую-нибудь необременительную работу по приведению в порядок дома и участка, перед обедом иногда выезжал в близлежащий городок – купить кое-что из продуктов или просто побродить по тихим, по-прежнему провинциально-сонным улицам. Ресторан «Бригантина» на набережной исчез, и Павел сам удивился, насколько сильно его расстроила эта новость; направляясь в город первый раз, он мечтал о том, как поднимется по деревянному трапу, займет непременно тот самый столик, за которым они со Светланой впервые вместе поужинали, будет, как тогда, тянуть холодное пиво, любуясь сверкающей на солнце озерной гладью и вновь переживая радостное предчувствие больших счастливых перемен.

Вечерами Павел разжигал на традиционном месте небольшой костер, устанавливал рядом раскладной столик с легкой закуской, и если днем в голове крутились воспоминания о коротком периоде проживания в доме Светы, то вечером, в сгущающейся вокруг темноте, его неизменно посещали образы Ромки и Марка – молодых, о чем-то горячо спорящих или задумчиво молчаливых, безоговорочно верящих в себя и в лежащий под их ногами огромный, принадлежащий только им мир. Под тихое потрескивание костра он, казалось, продолжал прерванный когда-то на самом важном месте разговор.

Сумка была собрана и давно заняла свое место в багажнике, а Павел все бродил по дому, все проверял, не забыто ли что, все ли убрано так, как должно быть перед новым периодом долгого безлюдья. Наконец он решительно уселся в старое, заскрипевшее под его весом кресло, чтобы «посидеть на дорожку» перед тем, как отправляться в обратный путь. Немного подумав, он достал из кармана телефон, который только сегодня был извлечен со дна сумки, где покоился, выключенный и забытый, на протяжении всего отпуска. С легким вздохом – «теперь, пожалуй, можно» – Павел включил аппарат, убедился, что батарея за неделю почти не разрядилась, терпеливо подождал, пока телефон поймает сеть, и слегка поморщился, услышав последовавшие с пулеметной скоростью короткие сигналы о пропущенных звонках и непрочитанных сообщениях. Первым делом он открыл чат, предназначенный для общения с родными, решив, что список пропущенных звонков от сотрудников и партнеров будет изучать уже дома. Во всех этих действиях не было острой необходимости – через несколько часов обычная повседневная суета вновь обрушит на него никуда не девшиеся проблемы и хлопоты, – Павел просто как мог оттягивал момент своего отъезда.

В чате висело два голосовых сообщения – от Светы и Романа. Почти не задумываясь, Павел ткнул пальцем в более раннее – от брата.

«Здоро́во, братуха, – бодрость в голосе Романа показалась Павлу сильно натянутой. – Не дозвонился до тебя, а тут Светка сказала, ты решил на все забить и покайфовать в нашем секретном месте. Засранец ты после этого, мог бы меня позвать. У