Такого Гиммлер допускать не желал. Он вооружил своих сатрапов, передав в их подчинение все подразделения общих СС, полиции безопасности и полиции порядка на их территории. Приказ был подписан в январе 1943 года.

Вместе с тем руководители эсэсовских ведомств и управлений получили возможность маневра. В изданных «Временных правилах» для окружных командующих говорилось, что члены СС подчиняются им «во всех общих вопросах согласно стандартам СС», но «по специальным и техническим вопросам они могут получать указания только от тех главных управлений, которые за них ответственны». После новых жалоб окружных командующих на то, что с ними не считаются. Гиммлер снова расширил их полномочия. Теперь местные командиры СС должны докладывать окружному командующему, куда и зачем они уходят со службы. Тем не менее власть окружных командующих в регионах нередко оставалась такой же фиктивной, как и единство СС, и Гиммлер это прекрасно знал.

В 1943 году он заклинал: «Наш орден должен оставаться целостным хотя бы и при десятом рейхсфюрере». Но материалы различных дисциплинарных и третейских судов показывают, что орден был ареной борьбы различных групп за господство; почти все лидеры обвиняли друг друга в недостаточной верности политике и идеям СС.

В таком лабиринте индивидуальностей и фракционных интересов терялся даже Гиммлер. Он просто не мог навязать единство своим подчиненным. Их кричащий индивидуализм был не под силу сероватой полукомической фигуре Гиммлера. И не случайно рейхсфюрер не любил принимать несколько человек одновременно; он чувствовал себя в большей безопасности при встречах один на один в своем кабинете, укрывшись за горой папок, откуда управлял своим царством, издавая приказ за приказом.

У Гиммлера были свои методы обуздания вассалов: выговоры в суровом школьном стиле, взыскания, система шпионажа за высшими СС, передача приказов возможно более широкому кругу подчиненных – все это препятствовало возникновению новых центров власти внутри СС. Постоянным потоком выговоров и предостережений рейхсфюрер напоминал подчиненным, что хозяин в СС только он один и что именно от него зависит их сила и власть.

Бригадефюрера Гинце Гиммлер поучал: «Я дал вам возможность стать окружным командующим СС, но из-за отсутствия самоконтроля, из-за мании величия и пьянства вы с этой работой не справляетесь. Если у вас ничего путного не выйдет и впредь, то по вашей собственной вине». Оберфюреру профессору Вальдшмиту было указано: «В дальнейшем я ожидаю от вас, как от старого члена партии, беспрекословного следования воле фюрера. Хотя вы нанесли ущерб СС и духу германизма, дальнейшего расследования по этому делу проводиться не будет. Но впредь, до особого разрешения, вам не следует выезжать за границу». Доставалось и наиболее надежным обергруппенфюрерам. Командующего Юго-Западным округом СС он понукал: «Надеюсь, в этой серьезной ситуации вы, наконец, проявите энергию, необходимую для предотвращения паники». Рейхсфюрер вмешивался даже в личную жизнь офицеров и генералов СС. 16 мая 1944 года он писал окружному командующему в Данию: «Дорогой Панке, я требую, чтобы вы дисциплинировали свою жену: ей следует прекратить громко высказывать свои взгляды на политическую ситуацию в округе и лично на гауляйтера в самые неподходящие моменты. Вообще, у меня сложилось впечатление, что вы не воспитали вашу молодую жену в том духе, которого я вправе ожидать от командира СС». Личная жизнь старших офицеров СС находилась под контролем, на многих не раз приходили анонимные письма, к которым Гиммлер относился с большой серьезностью. Однажды Вольфу попался донос на Кальтенбруннера – чтобы он перестал тратить казенный бензин для личных поездок, а Олендорф показал Вольфу донесение, что в его, Вольфа, дом возят на служебных машинах в громадных количествах гусей и уток.

Не доверяя старшим командирам СС, рейхсфюрер иной раз поручал наблюдение за ними посторонним. В 1940 году он нашел себе суперищейку, который даже не был членом СС, но быстро стал объектом ненависти многих эсэсовских боссов.

«Мальчика для битья» звали Рихард Коргер, он был убежденный католик и лучший статистик рейха. Нацистская партийная организация в Вюрцбурге характеризовала его как человека застенчивого, робкого и чувствительного – явно не тот, кто мог бы держать в кулаке всесильных и самоуверенных начальников главных управлений. Однако именно это предложил Гиммлер ничего не подозревавшему Коргеру. Как инспектор по статистике при рейхсфюрере СС, начальнике полиции рейха и министре по насаждению германизма, то есть при Гиммлере во всех трех его ипостасях, Коргер должен был теперь проверять информацию, поступающую из управлений и ведомств. Крепкий кулак их руководителей изготовился вышвырнуть самозванца. Даже преданный Гиммлеру Бергер пытался надеть на новичка намордник, сказав однажды: «Эй, Коргер, давай ко мне, я тебя сделаю штандартенфюрером».

Коргер вскоре определил, как много лжи – крупной и по мелочам – содержится в тех баснях об успехах, которыми кормили Гиммлера главы управлений и ведомств. Например, доктор Грегор Эбнер, начальник «лебенсборна», утверждал, что младенческая смертность в его детских домах – 4 процента, на 2 процента ниже, чем в среднем по Германии. Коргер же сказал Гиммлеру, что «это все ложь от начала до конца»; он установил, что реальный уровень младенческой смертности в «лебенсборне» 8 процентов. Взбешенный Эбнер потребовал, чтобы инспектора посадили под арест.

Так и шло, пока Коргер не подвергся оскорблению действием. 12 августа 1943 года Рихард Гольдебрандт, новый начальник РуСХА, вызвал его к себе и обвинил в присвоении права судить о главах ведомств. Дальнейшее Корге, описал Гиммлеру следующим образом: «Я уже выходил когда обергруппенфюрер Гольдебрандт крикнул: „Я такой наглости не потерплю“. Тогда я вернулся и сказал, что наглость – это его собственное качество, затем отсалютовал и пошел к двери, обергруппенфюрер догнал меня и дал две звонкие пощечины. Насколько я помню, он сказал: „А теперь вон отсюда“, но поклясться не могу. Я удалился, не говоря ни слова и не пытаясь ответить тем же».

Бурля негодованием, инспектор пребывал в ожидании сатисфакции, но недели бежали одна за другой, а Гиммлер и пальцем не пошевелил в его защиту. Все, чего ему удалось выжать из Гольдебрандта, было лишь письмо как бы с извинениями, но адресованное не инспектору, а самому Гиммлеру: «Досточтимый рейхсфюрер, прошу вас передать мое сожаление советнику Коргеру по поводу физического насилия, которое я применил к нему».

Рихард Коргер получил свой урок. Поняв, что рейхсфюрер не в состоянии защитить своего инспектора, он уволился и переехал в окрестности Регенсбурга, где – по приказу Гиммлера – основал научный институт статистики. Там он был вне досягаемости для начальников главков.

Этот эпизод показывает, насколько независимо стали действовать внутри СС главы управлений. Они смыкали ряды только перед лицом общего врага, в другое время шли каждый своим путем. После войны оберфюрер СС Рейнеке заявил: «Вместо того чтобы работать более сплоченно, как настаивал Гиммлер, эти организации, имевшие различные задачи, упорно стремились размежеваться друг с другом».

Часто они проводили совершенно несовместимую политику. РСХА настаивало на полной ликвидации всех евреев, а ВФХА – требовало сохранить работоспособных. РСХА относилось к русским как к недочеловекам, а администрация СС составила проект русской армии под немецким командованием. В делах госбезопасности гестапо придерживалось гораздо более жесткой линии, чем СД. Хозяйственники из кожи вон лезли, чтобы вывести свои предприятия из-под контроля государства, а группа Олендорфа пристально следила, чтобы этого не произошло.