Я пошла на Поварскую. Но на руинах «Советского писателя» мои стихи вместе с фотографиями и автобиографией затерялись бесследно. В этом здании теперь делили кабинеты и имущество. И всем было не до меня. И никто ничего не знал. Ну что ж, значит, не судьба, подумала я…

Прошло ещё какое-то время, и в прямом эфире в одной из телевизионных передач, которую вёл один писатель, меня попросили почитать стихи. А когда я прочитала несколько стихотворений, прислали записку, что стихи очень понравились, и спросили, почему я не издаю книгу. Пришлось рассказать историю с исчезновением моей рукописи в недрах «Советского писателя». После этого я получила в одной из записок предложение от главного редактора издательства «Евророс» (не ручаюсь за правильное написание названия издательства) напечатать книгу моих стихов, причём в очень короткие сроки. И попросили срочно принести рукопись. Буквально на другой день мои стихи были в «Евроросе», который находился где-то в переулке напротив Дома литераторов. Меня любезно приняли, напоили кофе и пообещали позвонить через две недели…

Через три – я позвонила сама. Главный редактор (я помню его фамилию, но не хочу называть её!) смутился, как мне показалось, но сказал, что рукопись сейчас находится на рецензии у поэта Юрия Кузнецова и чтобы я перезвонила через неделю. Я напряглась, потому что была знакома с этим замечательным поэтом, и он мне сам рассказывал, что «очень не любит женскую поэзию». Я подумала, как неудачно, что стихи попали к нему на рецензию, но продолжила ждать. Через неделю мне ответили, что «рукопись всё ещё у Кузнецова, стихи он ещё не прочитал». Тогда я позвонила Владимиру Павловичу Смирнову, профессору Литинститута, который очень ценил поэзию Юрия Кузнецова, они были дружны, и так случилось, что именно он и познакомил меня с поэтом. Я попросила Владимира Павловича, если это удобно, узнать у Кузнецова, почему так долго нет рецензии на мои стихи. На другой день Смирнов перезвонил мне и растерянно сообщил мне, что Кузнецову НИКТО МОИХ СТИХОВ НЕ ДАВАЛ, а следовательно, он их и не читал…

Мне стало сильно не по себе. Я опять дозвонилась до главного редактора. И тот сознался, что его заместитель взял мою рукопись почитать и «СЛУЧАЙНО оставил её в ресторане Дома литераторов». Думали, что найдётся, да вот не нашлась. И, умоляя меня простить за это «недоразумение», редакция очень просит меня принести ещё один экземпляр, и буквально за пару недель книгу издадут…

С христианским смирением я всё это выслушала и… потащила в редакцию последнюю копию своих стихов (ведь стихи тогда печатались на пишущей машинке!). Я ждала два месяца. А когда позвонила, чтобы узнать «когда же?», по знакомому телефону мне ответил незнакомый голос. Мне сказали, что «издательство „Евророс“ больше не существует» и что «сейчас здесь совсем другая организация». На вопрос: «Не оставляли ли случайно для меня рукопись моих стихов?» – мне «иронично» ответили, что ни случайно, ни неслучайно – не оставляли…

Что мне оставалось делать? Только ещё раз подумать: «Значит, не судьба…» Это было начало 90-х, и следы людей и организаций легко и бесследно терялись…

В 96-м мне позвонили редакторы издательства «Вагант» Татьяна и Сергей Зайцевы. Они рассказали мне, что готовят к изданию сборник стихов, посвящённых памяти Владимира Семёновича Высоцкого, и спросили, нет ли у меня подходящего стихотворения. Я ответила, что да, есть, именно стихотворение, которое так и называется «Памяти Высоцкого». Они приехали. Мы познакомились, а впоследствии подружились. Они оба – и Татьяна, и Сергей – оказались очень славными и интеллигентными людьми. Я показала стихотворение. Зайцевы его сразу взяли, и оно вошло в сборник:

Памяти Владимира Высоцкого

Но ещё до выхода книги Татьяна и Сергей начали меня упорно уговаривать издать в «Ваганте» сборник собственных стихов. А я так же упорно отказывалась, объясняя это тем, что «не судьба» и что из стихов у меня остался только «слепой» и неполный четвёртый экземпляр, разрозненные стихи на листочках, а кое-что вообще безвозвратно потеряно, потому что не все мои стихи сохранились в памяти…

Но Зайцевы были не только упорны, но и терпеливы. Они сказали, что будут ждать, пока я не восстановлю то, что сохранилось, и не принесу рукопись…

И в 96-м вышел сборник моих стихов «Кружась над золотыми куполами» с предисловием Юрия Владимировича Никулина.

На радостях я дарила свои книги направо и налево. И не только близким, родственникам и друзьям, но и некоторым «представителям шоу-бизнеса». А потом была не просто неприятно, а до боли изумлена появлениями песен с фрагментами, мыслями и образами из моих стихов. Не буду называть имена этих непорядочных людей, до той поры мною уважаемых. Бог им судья! Тем более что мне и в голову не приходило, что нужно было «подстраховаться» авторскими правами – ни стихи, ни песни я не относила в РАО. Хотя не уверена, что в моей ситуации это что-нибудь могло бы изменить. Большие деньги шоу-бизнеса позволяют «отбить» плагиат. Сплошь и рядом «цитаты» из очень известных зарубежных композиций звучат в исполнении наших певцов и композиторов. И – ничего…

Книга позже переиздавалась – теперь уже совместно «Вагантом» и Гильдией актёров советского кино. Вышел также маленький сборничек «Любовь».

А в 2009-м мне позвонила из редакции отдела поэзии издательства «ЭКСМО» совершенно замечательная девушка-редактор Маша Смирнова и сказала, что мне предлагают подготовить новый большой сборник стихов. И за полгода я его подготовила…

Внук Женя помогал мне освоить компьютер – потому что моя боевая пишущая машинка «Эрика» вышла из строя, а починить её, как выяснилось, теперь негде. Я страдала, пугалась, когда на экране компьютера появлялись неведомые мне надписи, знаки, рамки, и громко кричала: «Женя! Помоги! Я не знаю, что с этим делать?!» И Женька был со мной терпелив, как со слабоумным ребёнком…

Я подбирала фотографии, написала комментарии к ним. Подготовила эпиграфы и предисловие. Очень хорошие и добрые слова написал мой друг Миша Задорнов, и они украсили обложку книги.

С Мишей мы познакомились ещё в студенческие годы. Он был «другом моих друзей» – таких же, как и он, рижан – Володи Качана и Бориса Галкина, и ашхабадца – Лёни Филатова. А потом стал и моим другом. Мы все, кроме Миши, были щукинцами. А Миша Задорнов был студентом МАИ, но от природы очень творческим человеком: он участвовал в КВН института и уже тогда писал (писательские гены у него, видимо, от отца – писателя Николая Задорнова).