В этот момент что-то налетело на нее. Корабль сильно накренило в другую сторону, она оторвалась от борта и полетела бы кубарем на другую сторону корабля, но кто-то уже крепко держал ее. Оглушенная шумом и громом, она едва разобрала человеческий голос. Кто-то тащил ее в сторону, она решила, что это Амар, но при новой вспышке увидела, что это капитан.

– Вы с ума сошли?! – наконец разобрала она. Ночная рубашка мешала идти, прилипнув к ногам, а он тащил ее силой к штурвалу, который крутило. Остановив его, он поставил ее между штурвалом и собой.

Их озаряли бешеные вспышки молнии и оглушали раскаты грома, ей казалось, он ударит ее, но его руки были заняты штурвалом. Нечеловеческим усилием он держал его, выравнивая корабль. И кричал на нее.

– Что на вас нашло?! Какого черта вы вылезли на палубу?! Какого черта вы поперлись к борту?! Вас бы смыло!

По его лицу текла потоками вода.

Извиняться за глупость и беспечность было стыдно, и Джованна выбрала нападение.

– А вам что за дело? – она ударила его руками в грудь и разозлилась еще больше, поняв, какой слабой была, словно шторм напитался ее силой, пока швырял ее по кораблю. Джованна хотела вырваться, но он прижал ее всем телом к штурвалу, деревянные выступы колеса больно вонзились в ее нежную кожу на спине.

– Не пойдешь никуда. Стой здесь! Идет волна. Держи воздух!

Она вдруг увидела с новой вспышкой выросшую справа от корабля гору. «Мы разобьемся», – хотела она сказать, но вдруг увидела, что это не гора, а волна.

– Держись за меня! – успел он крикнуть ей на ухо, и вода захлестнула корабль. Удар был сильный, жестокий, она не собиралась держаться за него, но инстинктивно ухватилась так крепко, что сама не ожидала. Вода долго обрушивалась на них, пытаясь размыть монолит из двух людей и штурвала. Джованна поняла, что воздух в легких заканчивается, что сейчас она задохнется, и когда уже была готова судорожно вдохнуть воду, волна схлынула, и она жадно вдохнула воздух, кашляя соленой водой. Ее голова лежала на груди у капитана, а руки крепко обвили его за талию. Он держал руль, но подбородком коснулся ее головы.

– Все в порядке? – она едва успела кивнуть, хоть и знала, что он этого не видит. А он сказал: – Еще одна идет, готовьтесь.

Джованна захватила воздух, капитан прижал ее сильнее к рулю, но она не чувствовала уже боли. Новая волна обрушилась на них, натиск был такой сильный, что от удара Джованна на мгновение чуть не потеряла сознание. В голове зашумело, снова стало дурно без воздуха, и она с ужасом поняла, что на этот раз захлебнется. Сжалась, сильнее прильнув к капитану, обняв его изо всех сил.

Когда волна отхлынула, Джованна в изнеможении подняла голову. Капитан склонился к ней. С него текла вода, падая ей на лицо. Вспышки молнии сверкали почти каждую секунду.

– Еще немного, Франческа. Вы должны выстоять.

Небольшая волна захлестнула их и тут же схлынула, словно дав пощечину.

Она хотела сказать ему, что ее поступок был глупым, но промолчала. Волны били их, грозя потопить корабль, и ветер пытался ударить посильнее дождем. Внезапно Джованна осознала, что ее жизнь зависит полностью от капитана, от того, устоит ли он на ногах, выведет ли корабль из шторма.

– Идет еще одна волна. Не бойтесь, – он встал поудобнее, словно готовясь к схватке с врагом. – Держитесь и вдохните.

Когда каскад воды схлынул, Джованна жадно вдохнула воздух, глядя в черное небо. Молния высветила лицо капитана прямо над ней, она хотела спросить, когда же это закончится, а он вдруг прижался губами к ее губам. Его губы были на удивление горячими. Капитан целовал ее настойчиво и жадно, и поцелуй был соленый на вкус, он не давал ей уклониться от него, запустив одну руку в ее мокрые волосы, крепко держал ее, и Джованна вдруг отдала себя на волю страсти, сильнее обняв его за талию, словно нашла тихую гавань посреди бури, посреди ада, и ответила ему, сначала нерешительно, а потом увлекаясь поцелуем, его жадностью и страстью. Волны и дождь захлестывали их попеременно, но она согревалась теплом его тела.

Джованна понимала, что падает, падает на самое дно морской глубины, в самое сердце бездны, но сопротивляться влечению не было сил. Волны своими ударами смыли с нее сдержанность, здравый разум, сопротивление искушению. Осталась только жажда. Жажда жизни, страсти, любви.

И внезапно стихия отступила, словно обессилела от злобы и отчаялась разлучить их. Стало светлее.

Капитан оторвался от нее, и она увидела его улыбку.

– Мы прошли через бурю.

Реальность начала возвращаться к ней, захотелось сбежать. Но тут его рука легла на талию, обжигая своим теплом. Ей казалось, она обнажена. Его прикосновения были чувственными, нежными, но Джованна прекрасно понимала, что теперь ей не уйти от него. Он властно привлек ее к себе, обнимая одной рукой, целуя в висок, щеку, приближаясь к ее губам. Джованна испугалась его напора, все смешалось в голове, и она уткнулась в его плечо, пряча лицо, дрожа всем телом. Из тихой и надежной гавани во время бури он сам стал штормом, который грозил лишить ее опоры под ногами.

Ее тело под тонкой мокрой сорочкой было совсем рядом, ему хотелось прижать ее к штурвалу и наказать прямо здесь, погрузившись в нее, как в сердце бури.

– Капитан! – Рауль обернулся, одной рукой все еще прижимая дрожавшую Франческу, другой удерживая руль.

Боцман ковылял к ним, сильно хромая.

При виде вымокшей до нитки Франчески он резко остановился. Потом развернул плащ, который нес под мышкой, и помог капитану ее закутать.

– Хотела прыгнуть, – объяснил он присутствие на палубе девушки.

Боцман покачал головой, но промолчал.

– Я возьму на себя корабль, сейчас и ребята выйдут. Ну и ночка, капитан! Если б не вы, сидеть бы нам сейчас с русалками на дне морском. На меня упал фонарь, – ответил он на вопросительный взгляд капитана на его хромоту. – Ладно, ведите свою добычу вниз, а то эта русалка совсем продрогла.

Капитан помог Франческе спуститься к каютам. Ее трясло все сильнее, холодный морской утренний воздух продувал их насквозь, он обхватил ее за плечи и прижал к себе. Стремительно светало.

Она сделала попытку вырваться из его объятий и проскользнуть в свою каюту, но Рауль никуда ее не пустил, заставил идти к себе. Франческа была слишком слаба, чтобы сопротивляться.

С них капала вода. Он снял с нее плащ и бросил ей полотенце.

– Раздевайтесь и разотритесь.

И начал раздеваться сам, вытирать волосы и грудь, тереть спину. Он стоял перед ней босой, по пояс обнаженный, а она еще держала полотенце не в силах пошевелиться. На нее накатила волна усталости. Руки сделались свинцовыми, неподвижными.

Он достал из сундука бутылку, сделал пару глотков, подошел к ней и заставил отпить. Она чуть не задохнулась от обжигающего горло алкоголя и закашлялась. В этот момент он разорвал сорочку на ее спине, она застыла, а он, выдернув у нее из онемевших рук полотенце, нещадно растер ей спину, пока она не покраснела, потом руки, потом вытер Франческе волосы и лицо, развернув к себе.