— Получай, дорогая.

Фланелевый жакет упал на палубу, когда она приняла коробку. С минуту Мисси близоруко всматривалась внутрь, на верхний лист, смутно различимый под полупрозрачной крышкой, несмотря на плохое освещение. Потом она снова опустилась в кресло, словно обессилев, и прижала коробку к груди, как младенца.

— «Сиракузский кодекс», — прошептала она.

«Рамми нэйшн» звонко ударилась о буй. Дэйв взялся за багор, чтобы оттолкнуть его от борта.

— Куда теперь?

— Пусть Мисси решает.

Она ласкала пластиковую коробку. Губы ее шевелились, словно повторяя строки текста. Возможно, она знала «Кодекс» наизусть. Дизель кашлял тридцать раз в минуту. Дэйв интересовался, насколько можно снизить ход, не заглушив двигатель.

— Так куда, Мисси? Как насчет Джек-Лондон-сквер? — спросил я и махнул рукой через залив. — Поймаешь такси до оклендского аэропорта.

Она резко вскинула голову, словно не ожидала увидеть нас здесь, но не ответила. Кажется, вопрос поставил ее в тупик: она ничего больше не хотела, кроме как упиваться и дальше своим триумфом.

— Никогда не думал, что увижу, как Мисси Джеймс не хватает слов, — сказал я. — Хочешь вернуться к своей машине?

Она растеряно кивнула и тихо сказала:

— Да. Отвезите меня к машине.

Дэйв положил багор у стены рубки, ногой включил передачу и крутанул штурвал. Убогая посудина дрогнула, задребезжала и начала разворачиваться. Ялик тянулся за нами, как жеребенок за матерью. Буйки фарватера стали уплывать назад и скоро исчезли в темноте.

Как бы ни шумело на ходу маленькое суденышко, молчание среди его пассажиров можно было пощупать руками. Мисси то и дело бросала короткие взгляды на береговую линию Сан-Франциско, на Южную бухту, на огни Окленда. Мы с Дэйвом смотрели вперед, погрузившись каждый в свои мысли.

Вскоре мы уже огибали сухой док, держа курс между его понтонной стеной и затопленным «Полосатозадым окунем». Дэйв указал на громаду госпитального судна. За добрую сотню ярдов его корма, казалось, нависает прямо над нами.

— Не хотелось бы мне, чтобы какое-нибудь бревнышко из Бирмы вывалилось из клюза, когда они станут чистить якорный отсек, кха-кха-кха. Расплющит краболова в лепешку.

Оставив клюзы и иные опасности позади, мы направились прямо к лодочной гавани.

— Давай прямо к причалу, — предложил я.

Дэйв кивнул. Он мог бы бросить якорь и отплыть на ялике обратно, пока я провожаю Мисси, или подождать меня.

В любом случае мы с ним потом выпили бы все, до чего могли дотянуться, празднуя избавление от этой проклятой коробки и фанатиков, гоняющихся за ней.

— Не забывай каждые пять тысяч миль заезжать к друзьям на насосную станцию, — напомнил я Мисси, пока Дэйв переводил передачу в нейтральное положение. — Нельзя допустить, чтобы туда проникли посторонние атомы, несущие разложение.

Она не улыбнулась и не ответила. Даже головы не повернула. Она созерцала причал, словно это была тектоническая плита, столкновение с которой произойдет геологическую эпоху спустя.

Нос поравнялся с первой сваей. Дэйв вышел из рубки и ловко набросил петлю каната на тумбу, вделанную в угол причала. Другой конец уже был закреплен на корме «Рамми нэйшн». Маленькое судно по инерции подтягивалось к берегу. Канат выбрал слабину и начал потрескивать от натяжения.

— Ты уже не здесь, да? — тихо спросил я.

Будь я уличным приставалой, пытающимся снять ее на автобусной остановке, Мисси не могла бы игнорировать меня более демонстративно. Я больше не был нужен. Все же, прежде чем осторожно поставить ногу на планширь, чтобы сойти на причал, она сказала:

— До свидания, Дэнни.

Они поджидали нас в тени и показались только теперь, почти точно рассчитав время. Корма была пришвартована, нос почти на месте. Пройдя вперед, Дэйв остановился и наклонился за багром, лежавшим под ногами.

Голос сказал:

— Отличная швартовка, кэп. А теперь носовой конец, пожалуйста.

Они рассчитали почти точно. Если бы Дэйв был на носу, если бы Мисси успела сойти, расчет был бы идеальным.

«Жизнь это точный расчет, сыпок», — говаривал мой инструктор в учебной части, втыкая свою дубинку мне в брюхо.

Я впервые услышал голос Тедди: у него был лондонский акцепт. Не замешкавшись ни на миг, действуя очень ловко для алкоголика, Дэйв метнул в него багор.

Тедди, почти зеркально отражая позу Мисси, стоял, поставив одну ногу на носовой планширь. Ему пришлось опрокинуться назад, чтобы уклониться от удара, проткнувшего бы его насквозь.

Багор сделал свое дело, и больше того. Просвистев мимо носа Тедди, как алюминиевая змея, вытянувшаяся в броске во всю длину, багор сбил прицел Аттику. Прятавшийся в тени перевернутых лодок в десяти-двенадцати ярдах позади Тедди Аттик успел послать в Дэйва всего одну пулю, прежде чем ему пришлось отбивать багор рукоятью пистолета.

Выстрел большого израильского пистолета громко прозвучал над водой, словно кто-то проломил борт мусорного бака трехфунтовой кувалдой. Пуля с полым наконечником снесла верхний передний угол рубки высоко над головой Дэйва, которого бросок багра опрокинул назад в узкую щель палубы между рубкой и кормовым планширем.

— Смотри, куда целишь! — прокричал густой женский голос: контральто, достойное дивы, увидевшей мечту своей жизни на расстоянии вытянутой руки. И движением, оскорбительным для достоинства императрицы, миссис Ренквист вцепилась в руку Аттика, сжимавшую пистолет.

Вторая пуля убийцы прошла не более как в паре дюймов над головой беспомощно распростертого Тедди, выщербив желобок вдоль доски за его телом, после чего ее щепки чиркнули по пропитанной креозотом свае, удерживавшей конец плавучего причала ровно через борт от меня. Как только началась стрельба, я, понимавший в морском деле ровно столько, сколько успел подсмотреть за последний час, пинком перевел рычаг передач в положение, в котором угадывал задний ход, после чего растянулся навзничь по направлению к корме.

Маленький двигатель захлебнулся было, но продолжал кряхтеть и медленно, почти неуловимо раскручивал винт. Мисси, опомнившись, уже упала на спину за рубкой, оказавшись, весьма неудачно, поперек таза с мокрым шнуром краболовки. Она сильно ушибла позвоночник и на миг выпустила из рук свою драгоценную пластиковую коробку, которая со стуком вылетела на палубу. Я левой рукой вытащил рыбацкий нож, обломив застрявшее в досках острие, и перекатился через коробку так, чтобы видеть линию причала. Казалось, мы уже очень давно подставляем свои беззащитные тела всему, что могло обрушиться на нас.

Дэйв, почувствовав, что его судно выходит из-под контроля, инстинктивно выпрямился у самой рубки. Он заслонил меня и Мисси тоже, но Аттик наконец-то увидел желанную цель. Пистолет прогремел в третий раз, и пуля толщиной с наперсток отбросила Дэйва на шесть футов, через Мисси прямо на меня.