захотел отвернуться, и в то же время мне хотелось смотреть ему прямо в глаза: оба тих несовместимых желания соединились в одно чувство безвольного протеста. Я не мог даже рукой пошевелить, а этот стражник… он мог смотреть на меня, как и сколько захочет.

Однако, когда он все же подошел ко мне, размытое черное пятно, я понял, что не стану отворачиваться или пытаться сосредоточить на нем плавающий взгляд. Нет, я не буду пытаться ничего ему доказать, я буду умолять его о милости, потому что умираю от голода и жажды…

– Воды, – прохрипел я прежде, чем осознал, что делаю. Можно было только надеяться, что стражник услышит мои тихие слова, и я повторил, собирая все силы. – Воды…

Черный отвернулся, будто притворяясь, что рассматривает проходящих мимо. Потом развернулся и вовсе ушел.

Я тяжело вздохнул.

А чего я хотел? Чтобы мне принесли ужин и постелили в клетку чего помягче? Очевидно, что этого не будет.

Чувствовал я себя так, как будто жить мне оставалось от силы часа три, потому я уперся спиной в решетку и запрокинул голову, приготовившись к долгому ожиданию.

Из оцепенения меня вывел стук о прутья клетки.

– Эй! Держи, – стражник протягивал мне большую кружку. – Пей!

Я потянулся губами к воде: руки были связаны. Черный держал кружку, пока я не напился. Выпив все до дна, я счастливо закрыл глаза.

– Как немного иногда надо для счастья, а? – вдруг усмехнулся стражник. Сейчас я понял, что что-то не так было с его голосом… это был женский голос. Это была стражница. – Думаю, поесть тебе тоже не помешает!

Она просунула в клетку миску с жареной рыбой.

Я не поверил своим глазам: с чего такая щедрость?… Однако все вопросы исчезли из моей головы, как только возле рта оказался большой кусок еще теплого мяса.

– Эй! Кто разрешил его кормить!?

К клетке подбежал высокий крупный мужик. Похоже, тот, что меня поймал.

– Он был совсем плох, – стражница и не подумала убирать мясо. – Кому он мертвый нужен?

– Я сам буду решать, когда ему жрать, а когда дохнуть! Иди отсюда, сердобольная!

– И не подумаю! Еще немного, и он загнется от истощения, а он, в конце концов, человек, такой же, как мы!

– Ты его сейчас жалеешь, а он наберется сил и перережет всех нас, пока мы спим!

– Ты просто трус, Буран.

Я доел рыбу, и, хотя одного куска было мало, этого хватило, чтобы я снова почувствовал себя живым существом.

Внезапно мне страшно захотелось спать, и я тут же уснул, несмотря на вопли стоящих рядом черных.

В третий раз я снова проснулся от того, что в меня вылили ведро воды. Теперь мне удалось даже сделать пару глотков.

– Сейчас ты предстанешь перед судом Госпожи Командующей, белый выродок!

Меня развязали и вытащили из клетки. Затекшие ноги едва держали меня в вертикальном положении, потому к месту суда черные тащили меня чуть ли не на собственных спинах.

Я заметил, что был уже вечер, часов восемь, судя по закатному солнцу.

Кажется, чтобы привезти Госпожу Командующую с Остова в эту часть Огузка, им бы потребовалось больше времени… похоже, она была здесь с самого начала. Это значило, что за свою жизнь она тут не опасается, и рассчитывает на победу.

Как внезапно все случилось, мир будто вывернули наизнанку… и теперь я по-настоящему проиграл.

Но никаких особенных эмоций по повод предстоящей встречи я не испытывал. Меня поймали враги, и на этот раз я был слишком слаб, чтобы бороться. Моя смерть – закономерный итог всего произошедшего. В какой-то мере я был благодарен той стражнице, ее сострадание помогло мне дотянуть до суда и принять смерть от руки палача, что всяко достойнее, чем умереть от голода и жажды, будто бесполезный скот.

Меня привели на главную площадь фиолетовых, там уже стояла сама Командующая со свитой из серых капитанов. Оказавшись перед ней на коленях, я поднял голову и стал внимательно смотреть на женщину, ожидая ее слов. Принимать смертный приговор с опущенной головой было бы постыдным…. Так писали в тех книгах, которые я когда-то читал.

Однако, взглянув на Командующую, я заметил возле нее лицо, которое совсем не ждал увидеть здесь. Возле ее правого плеча стоял Погодник, и его уродливый рот изгибался в неизменной противной улыбке. На его руках не было наручников, он держал свой посох вождя так же смело и уверенно, как когда я видел его в последний раз в шатре совета.

Знают небо и море: нет на земле человека, который, смотря моими глазами, не увидел бы предателя! Я только пожалел, что не смогу утянуть его за собой.

– Привел сюда эту крысу, как будто его казнь стоит нашего времени! – презрительно проговорила Командующая. Лицо стражника, который поймал меня, растерянно вытянулось: он явно ждал чего-то другого.

Похоже, Командующая и остальные тут собрались не из-за меня…

– Проткните его сердце гарпуном, и покончим с этим! – бросила она, поворачиваясь к нам спиной.

– За что же ты собираешься убить его? – изумился Погодник. Он перекинул посох из руки в руку, переводя взгляд с меня на Командующую и обратно.

– Ты это лучше моего знаешь, колдун! – зашипела она. – Не собираешься ли ты просить еще и за убийцу моего сына!?

– Думаю, что нет, – вряд ли этот убийца существует, госпожа, – усмехнулся Погодник.

Хризолит окаменела. Стражники вокруг меня стали удивленно переглядываться.

– Говори, и немедленно! – велела Командующая, придя в себя. – Ты что-то знаешь о Горе?

– Я знаю, что он жив и находится на Огузке. Рассказ этот долгий, интересный и, на самом деле, нам стоит обсудить все в более тихом месте. Все, что важно сейчас, – вам, госпожа, стоит немедленно развязать этого белокожего ирода и убрать от него стражу метра на полтора подальше… но не дальше!

Я не мог в это поверить, но после своих слов Погодник не только не был взят под стражу, он не получил даже выговора… Командующая несколько секунд с подозрением изучала его глаза, а затем жестом велела стражникам развязать меня и поставить на ноги.

Сделав это, они отошли от меня в точности на полтора метра дальше.

Теперь мои руки были свободны, но тело едва ли подчинялось мне: я еле удерживался на ногах. Дурнота накатила сразу же, как только меня вздернули вверх. Я был слишком слаб для каких бы то ни было действий, и все, что я мог, – это непонимающе осматриваться и слушать, стараясь прочесть за разговором картину произошедшего.

– Цена твоих заслуг имеет границу, колдун, – командующая говорила тихо, но