слышали ее все: низкий голос отдавался вибрацией где-то внутри костей. – Эта твоя просьба была последней, и, если я пожалею о том, что послушала тебя, наказание будет жестоким.

– После всего ты поблагодаришь меня, госпожа. Но только если ты и твои люди не натворят глупостей, как это уже сделал твой сын. А теперь пойдемте.

Погодник подошел ко мне и протянул руку.

– Ох, и вовремя же ты вернулся! – тихо проворчал он, взваливая меня на свое хрупкое плечо. Сам я идти не мог, и он вел меня вслед за всеми. – Пропасть в такое время – непоправимая глупость! Но ты пошел дальше! Не мог придумать ничего лучше, чем вернуться в самый кипяток, так еще и в таком виде! О чем ты думал!?

– Что тут происходит?… – спросил я, с трудом ворочая пересохшим языком. Этот вопрос волновал меня больше всего остального.

– Оооо! Это я тебе расскажу после, а сейчас скучкуй свои просоленные морской водой мозги и попробуй не облажаться, пока я пытаюсь спасти твою шкуру!

Шатер для особых совещаний напоминал наш, находящийся на другой стороне острова. За таким же круглым столом здесь сидели избранные, заслужившие особе доверие и право давать советы Командующей.

Как только полог опустился, Хризолит велела Погоднику говорить. Ей не терпелось узнать о судьбе сына.

– Дельфин оставил лодку Горы плыть по течению, не зная, что ее уже караулят другие. Ее перехватили прежде, чем она приблизилась к Остову, потому похищение осталось незамеченным, – начал Погодник, посерьезнев. – «Убийство» Горы было разыграно для того, чтобы развязать эту вражду.

– И ты говоришь это только сейчас!? – Командующая цедила сквозь оскаленные зубы, едва сдерживая свою злость. – Только сейчас!?

– Тот, кто держит вашего сына в заложниках, имеет надо мной определенную власть, – Погодник смотрел на Командующую без тени насмешки на лице. – Мне есть, что терять, и это самое сейчас полностью в его руках. Если вы попробуете освободить Гору, если хотя бы отправите разведчиков в ту часть острова, я пропал. И Гора тоже. Потому-то я и сказал сейчас. Для того, чтобы освободить сына, вам нужен Дельфин, – без него мне не было смысла даже начинать говорить об этом. Никто не знает Огузок так, как он, к тому же, что бы сейчас ни происходило, на той стороне у него все еще есть друзья. Об остальных его преимуществах перед вашими разведчиками вам напоминать не надо.

Командующая крепко задумалась. Похоже, она уже знала вес каждому слову, которое вылетало из этих уродливых губ. Но, несмотря на это, она также знала, что Погодник рос заключенным, и за всю свою жизнь не получил от черных ничего, кроме пинков, затрещин и унижений.

Выбор перед ней стоял не из легких, однако решилась она быстро.

– Если ты говоришь, что этот преступник вернет мне сына, я поверю тебе, – произнесла она медленно, но твердо. – Пусть будет под твою ответственность, колдун. Я снимаю с Дельфина вину, но только до тех пор, пока Гора не окажется в безопасности. После мы снова будем решать его судьбу.

– Спасибо, милосердная госпожа, – колдун согнулся в низком поклоне. – Велите выделить ему палатку, пусть отоспится и приведет себя в порядок. Но стражу от него не убирайте, пока не уснет. Я займусь им сразу же, как закончится совет.

– Вы все слышали, – командующая посмотрела на стражников. – Уведите его отсюда.

Провалившись в сон, я долго наблюдал сумбурные картины погони и расправы над каким-то животным. Потом они развеялись, и из темного тумана появился Погодник.

– Сейчас мы можем поговорить без свидетелей только тут, – сказал он. – Ты готов слушать меня?

Я кивнул, неожиданно осознав, что полностью понимаю происходящее.

– Я помню только как пошел в гроты после совета. Я нырнул в воду, а когда выплыл… вокруг все уже изменилось.

– Да, в гроты… Там нашли твою одежду, – Погодник покачал головой. – Слушай внимательно, Дельфин. Через день после того совета, на котором ты пообещал Солнцу отставку, приехал новый посол от Командующей. Мы принимали его все вместе, и при всех предводителях Солнце сказал ему, что ты убил Гору, когда тот пытался увезти Яшму на Остов, что мы пытались тебе помешать, но ты сопротивлялся и сбежал куда-то. Естественно, что следующим требованием Командующей было выдать тебя, живым или мертвым. Солнце убедил всех предводителей, что это разумно, и люди бросились на поиски: они перерыли весь Огузок, но из всех следов только твоя одежда в гротах! Какие-то умники из синих заявили, что видели, как ты уплываешь на лодке… Звучало глупо: все знают, что тебе не нужна лодка, чтобы доплыть хоть до края света. Но им поверили, потому что больше верить было не во что. Ситуация обострялась, и дальше все стало еще хуже. Вместе с тобой пропала Барракуда. Ее не видели ни среди синих, ни среди голубых, ни у моих ребят: я уже подумал, вы с ней вместе сбежали!… Но на следующем же собрании предводителей я все понял. Я прочел все в голове Солнца: он сам дал мне прочесть. Он спрятал Барри рядом с тем местом, где он держит Гору! Какая-то яма или пещера на глубине: точного местоположения не знает даже сам Солнце. В его мыслях сплошная черная дыра. Это была угроза, Дельфин, угроза мне! Он пытался заставить меня молчать, угрожая причинить вред Барри… Я понял, что должен действовать. Мне нужен был кто-то, кто все еще сильнее, чем проклятый жрец. Той же ночью я отправился на встречу с Командующей и убедил ее напасть на Огузок. Я убрал дозорных со своей части острова, позволил стражникам высадиться на берег и подготовиться. К утру они напали на синих, но обошлось без потерь: я заранее обсудил все с Буревестником. Он не верил Солнцу и согласился с моим планом, когда я рассказал о том, что увидел в голове жреца. Остальные жители Огузка об этом не знают. Они все, включая Солнце, думают, что мы в плену и делаем все, чтобы освободиться. Именно поэтому Барри и Гора еще живы.

Мне потребовалось время, чтобы осмыслить сказанное. Все было плохо. Хуже, чем я мог себе представить.

Хотел бы я проснуться и осознать, что увидел дурацкий сон и не более того… Но Погодника сам по себе во сне не увидишь.

– Есть еще кое-что. В ночь, когда черные высадились, случился сильный шторм: я знал о нем, но мы все равно не успели подготовиться, он надвигался слишком быстро, быстрее, чем любой другой. У черных унесло почти все лодки, люди едва успевали высаживаться на берег. Эти