край. Гортензия протянула бумажку с телефоном, который Валери Клотильд записал вчера вечером. Полицейский нахмурился. Позвонил. Спросил Валери Клотильда. Кашлянул, поняв, что это действительно мужчина. Кашлянул еще раз, поняв, что говорит с настоящим инспектором настоящей полиции.

Он послушал, покивал. Наконец протянул трубку Гортензии:

– Ваш отец, инспектор Клотильд. Он хочет сказать вам что-то важное.

– Алло? – сказала Гортензия, взяв трубку. – Папа?..

Сидя верхом на картотечном ящике, Фред Верделен укоризненно скрестил на груди руки.

* * *

К счастью для него, ему повезло в это же самое время оказаться в обществе Беттины, которая веселилась и покатывалась со смеху вместе с Денизой, Сюзи, Беотэги и Огюстеном.

Причина была проста: Огюстен давал им по очереди поводить трактор. Это было ужасно весело, особенно когда машина подскакивала на выбоине или взбиралась на пригорок.

– Четырнадцатого праздник, – вдруг сказал Огюстен.

– Четырнадцатого?

– Четырнадцатого чего?

Остальное потонуло в долгом вопле веселого ужаса: трактор запрыгал по ухабам горчичного поля.

– Четырнадцатого-чего, – продолжал Огюстен, – в городке праздник. Танцы и фейерверк. Лотерея. Можно выиграть свинью и телевизор.

Бродяга Гримас ехал с ними и с наслаждением перепрыгивал с одних колен на другие в ритме качки. Фред Верделен запротестовал.

– Меня начинает тошнить, – сказал он Беттине. – Ты не могла бы прекратить эти дурацкие игры?

Он помахал рукой, отгоняя стайку воробьев, круживших вокруг соломенной шляпы Огюстена, – поля этой шляпы щекотали ему нос с тех пор, как он сел на трактор. Беттина проигнорировала зануду папу.

– Танцы! – воскликнула она. – И правда, скоро четырнадцатое!

– Четырнадцатое-чего. Тебе же говорят! – воскликнула Сюзи. – Так ты сказал, Огюстен, что будет пиротехника?

– Ооой! – взвизгнула Беотэги. – Да у тебя же хлоазмы![85]

С ужасом в глазах она тыкала пальцем в сестру. Дениза посмотрела на Сюзи:

– Фууу! Какая гадость!

– Что такое? В чем дело? – засуетилась Сюзи.

Беттина, обмахиваясь рукой, притворилась, что сейчас упадет в обморок. И подмигнула Огюстену.

– Хлоазмы! – выкрикнула Дениза. – Как ты думаешь, они заразные?

– Да что это такое? – завизжала Сюзи на грани истерики. – Хлоазмы?

Она ощупала свою шею, щеки, лоб. Странно, что она ничего не чувствовала.

– Это опасно? – спросила она слабым голосом.

– Ну…

– По-разному…

– Нужно время, чтобы это прошло. Ты не сможешь пойти на танцы четырнадцатого-чего.

– Злюки! – буркнул Фред Верделен, продолжая отмахиваться от воробьев вокруг шляпы.

– Будет ей наука, паршивке, – прошептала его дочь.

Фред заметил две фигуры вдали, в конце поля, на огибающей его проселочной дороге.

– Кое-кому, – ласково сказал он, – тоже очень, очень скоро будет наука. И кое-кто не пойдет на танцы четырнадцатого-чего!..

Оранжевый динозавр, пыхтя, взял курс на дорогу. Сюзи надрывалась крещендо:

– Что такое хлоазмы? Что это?

И как раз когда Беттина сочла, что с нее хватит, в ту самую секунду, когда она решила признаться бедной Сюзи, что у нее самой масса этих самых хлоазмов на носу, на щеках, на всей коже, причем с рождения, две фигуры, замеченные Фредом, стали видны и смертным на тракторе.

Две фигуры. Две женщины.

Беттина побледнела. Беотэги закатила глаза. Дениза поперхнулась криком, которого никто так и не услышал. Огюстен затормозил и выключил мотор, потому что две дамы стояли на дороге и явно не собирались двигаться с места.

– Мама… – произнесла Беотэги умирающим голосом.

– Мадам Пермулле… Мадам Коменчини… – промямлила Беттина Последовало долгое молчание. Потом две матери в один голос воскликнули:

– А ну-ка живо! Шутки кончились! Мы уезжаем! Быстро все на вокзал Мелло-ле-Бюсьер!

12

Бывает, что и кот разговаривает

Лежа в позе сфинкса на письменном столе, поближе к теплу компьютера, Роберто с интересом следил за мышкой, поочередно кликавшей на:

– Йогурт, количество: 2 упаковки

– Воск, количество: 1 бидон

– Рапсовое масло, количество: 2 бутылки

– Самоклеящиеся конверты, количество: 30 шт

– Удобрения для герани, количество: 500 мл

– Кошачий паштет, количество…

Женевьева вздохнула, кликнула и стерла все. С нее было довольно. Кончиком пальца она почесала Роберто за ухом. Потом подперла щеку кулаком и уставилась на белый экран и курсор, мигающий в ритме сердца.

Вдруг она уткнулась лицом в скрещенные руки и тихо заплакала. Роберто вытянул шею, обнюхивая ее волосы и виски. Она подняла голову. Мокрые глаза встретились с медовыми глазами кота.

– Вот идиотка, а? Ты можешь мне сказать честно.

Она погладила его по спине. Роберто потянулся, вылизал между когтями и как ни в чем не бывало положил передние лапы на клавиатуру. Женевьева перестала плакать. Она уставилась на экран, на котором Роберто писал – именно писал, и какой ответ!

Дддддуууууррррраааааааааааа

Ошеломленный взгляд Женевьевы метался с экрана на кота, с кота на экран.

– Дура! Ты прав! Я дура! Дддууууррррааааа!

Женевьева уткнулась носом в мягкую шерсть кота.

– Ты не поставил восклицательный знак, – сказала она.

И засмеялась.

* * *

…бирать ракушки на побережье запрещено из-за наличия микроскопических водорослей, вызывающих сильнейшую диаре…

– А мне как раз хочется моллюсков! – воскликнула Шарли. – Тебе нет?

Женевьева ущипнула себя за нижнюю губу и содрала кусочек мертвой кожи.

– Моллюсков и мидий, – добавила Шарли со вздохом.

Она взяла молоток и прибила две поперечные дощечки к деревянной конструкции. Отступив на шаг, оценила результат.

– Что ты делаешь? – спросила Женевьева, как будто только сейчас увидела, чем занята старшая сестра уже больше часа.

– А ты не видишь? Бью мух молотком.

Женевьева вскинула глаза. Шарли наморщила нос.

– Да, я над тобой смеюсь. Уже который день мне кажется, что я обращаюсь к даху[86] с альпийских лугов.

– Извини, – тихо сказала Женевьева. – Я не в лучшей форме.

…Беспрецедентное общее падение на этапе Тур де Франс. Один велогонщик погиб, семнадцать тяжело ранены. Шлемы, однако…

– Что происходит, милая? – воскликнула Шарли, выпустив молоток и обнимая сестренку. – Ты выглядишь такой несчастной!

Женевьева молча отстранилась.

– Мне надо отгулять неиспользованный отпуск, – продолжала Шарли. – Поедем куда ты скажешь. Когда ты скажешь. Или, если хочешь, я перестираю все накопившееся белье.

Женевьева улыбнулась.

– Хочешь, я помогу тебе закончить эту беседку?

– Я не решалась тебя попросить.

Она протянула ей гвозди и молоток, и они вместе принялись за работу. Чуть больше часа спустя беседка была готова. Дикому винограду и молодой оливе в новых расписных глиняных горшках было теперь на что опереться.

– Базиль бы обалдел, – пробормотала Шарли. Странным голосом.

Женевьева молча обняла сестру за плечи. Шарли спросила:

– Польем?

Они полили.

Новые подробности обрушения «Фэнтези-Т еатра» в Париже. Из-под обломков извлечено тело молодой женщины без признаков жизни. Также найдены еще двое. Им повезло больше, есть шанс…

Шарли выключила радио и задумчиво налила в стакан холодного лимонада.

– Думаю, встреть я Базиля сейчас, – сказала она, –