и территориальной целостности СР Румынии. Они готовы к любому развитию событий, в том числе и к наихудшему сценарию.

Они посчитали необходимым немедленно созвать заседание Великого национального собрания, для того чтобы придать больший вес тем позициям, которые они заняли на пленарном заседании ЦК КП Румынии, а также еще раз подчеркнуть те принципы, на которых должны основываться отношения между социалистическими странами и любыми странами вообще. Созвав Великое национальное собрание, они хотели продемонстрировать, что этот вопрос касается не только партии, но и всей страны, всего народа. Они хотят, чтобы с их позицией о том, на каких принципах должны основываться отношения между разными странами, были ознакомлены Организация Объединенных Наций и все государства.

Йосип Броз Тито спросил, было ли это уже сделано.

Николае Чаушеску ответил, что было, в форме специальной декларации. В ней было четко указано на то, что присутствие каких бы то ни было вооруженных сил на территории какого бы то ни было государства недопустимо, за исключением тех случаев, когда предварительно было получено согласие парламента указанной страны. Особое внимание было уделено тому факту, что необходимо именно согласие парламента, а не только правительства, потому что в отношении согласия со стороны правительства существует негативный опыт недавнего прошлого[753]. По их мнению, вопрос о присутствии иностранных войск весьма неопределенно прописан в Варшавском договоре[754].

Выступив с указанных позиций, Румыния одновременно подтвердила свою лояльность в качестве члена Варшавского договора.

С целью устранения какой бы то ни было опасности для независимости и территориальной целостности Румынии сразу же были приняты меры по укреплению обороноспособности страны. Вновь началось формирование рабочей милиции на фабриках и предприятиях. Хотя она существовала и ранее, ее деятельности уделялось недостаточное внимание. Сейчас принято решение о том, чтобы организационно и во всяком другом смысле активизировать и подготовить рабочую милицию.

В стране хорошая атмосфера. Все исполнены готовности в случае угрозы независимости Румынии дать решительный отпор, в том числе и с оружием в руках. Это одобряют широкие народные массы.

В том, что касается готовности к решительной обороне независимости и территориальной целостности Румынии, ни один партийный работник не испытывает никаких колебаний. Отсутствуют какие-либо сомнения или колебания. Наоборот, нужно было гасить бурные эмоции и возмущение, овладевшие в особенности старейшими активистами партии.

По вопросу отношений между Румынией и СССР после вторжения в Чехословакию нужно констатировать, что наблюдается напряженность. Советские руководители в ярости из-за того, что Румыния осудила агрессию. Советско-румынские отношения сейчас весьма напряженные.

Румынскому руководству непонятно, по каким причинам советское руководство приняло решение предпринять интервенцию и осуществить оккупацию Чехословакии. Возможно, югославские руководители больше знают о причинах, по которым СССР пошел на такой шаг. Так, после Чиерны и Братиславы создалось впечатление, будто все пошло по пути стабилизации ситуации и разрешения противоречий.

Йосип Броз Тито ответил, что, по его мнению, это было маневром. Целью встреч в Чиерне и Братиславе, а также последовавшего за ними визита в Чехословакию Ульбрихта, судя по всему, было ослабить бдительность. Это был маневр, да к тому же не особенно ловкий.

Николае Чаушеску далее рассказал о результатах визита румын в Прагу. Сразу после поездки Тито там побывала румынская партийно-государственная делегация[755]. С чехословацким руководством состоялись чрезвычайно содержательные переговоры. В то утро, когда румыны покидали Прагу, они заметили обеспокоенность чехословацких руководителей. Те уже получили из Москвы письмо, в котором утверждалось, что чехословацкое руководство не уважает и не придерживается решений, принятых в Чиерне и Братиславе. Уже была запущена новая кампания против Чехословакии. Чаушеску имел также приватный разговор с тов. Дубчеком, который заверил, что утверждения о том, что чехословаки не придерживаются решений, принятых в Чиерне и Братиславе, совершенно необоснованны. Также Дубчек отметил, что в Чиерне и Братиславе не было подписано ничего другого, кроме того, что было опубликовано в прессе.

Йосип Броз Тито заметил, что об этом тов. Дубчек говорил и ему, когда он его прямо спросил, был ли подписан в Чиерне или Братиславе какой-то тайный договор. Дубчек категорически отверг это предположение и подчеркнул, что не было подписано ничего кроме того, что обнародовали.

Николае Чаушеску рассказал о том, что Янош Кадар звонил по телефону Александру Дубчеку и предлагал ему встретиться.

Йосип Броз Тито добавил, что точно известно о состоявшейся встрече Дубчека и Кадара[756].

Николае Чаушеску подтвердил, что встреча Дубчека и Кадара состоялась; Кадар пытался повлиять на Дубчека, чтобы тот был поуступчивей.

Йосип Броз Тито поинтересовался, о чем Вальтер Ульбрихт говорил с Александром Дубчеком в Карловых Варах.

Николае Чаушеску ответил, что это был разговор общего характера о двусторонних отношениях между ЧССР и ГДР.

Йосип Броз Тито отметил, что, вероятно, целью переговоров Ульбрихта с Дубчеком было ослабить бдительность [чехословаков].

Николае Чаушеску согласился, что речь шла, прежде всего, о том, чтобы ослабить бдительность чехословацкого руководства[757]. Это был маневр.

Так или иначе, румынские руководители в Праге убедились, что чехословацкое руководство стремится к улучшению отношений с пятью странами, подписавшими варшавское письмо, и что оно делало все, что в его силах, чтобы наладить диалог. Румынские руководители советовали чехословацким руководителям и далее придерживаться такой позиции.

Йосип Броз Тито отметил, что и делегация СКЮ действовала в этом направлении.

Николае Чаушеску продолжил, что он и Дубчек в таком духе высказались на массовом митинге. Александр Дубчек осудил тех молодых экстремистов, которые требовали роспуска рабочей милиции. Также Дубчек снова выразил лояльность и готовность соблюдать свои обязательства в отношении Варшавского договора. Таким образом, чехословацкое руководство последовательно придерживалось такой позиции, которая не могла стать поводом для вооруженной интервенции и оккупации со стороны стран Варшавского договора. Дубчек и остальные чехословацкие руководители провели специальную встречу с представителями печати и потребовали от них сдержанности, гибкости и ответственности при публикации их материалов. Особо они настаивали на том, чтобы в статьях не было ничего такого, что могло бы послужить поводом для обострения отношений СССР и другими странами, подписавшими варшавское письмо. Словом, чехословацкое руководство приложило максимальные усилия для улучшения отношений с варшавской пятеркой.

Йосип Броз Тито отметил, что в то же время они (подписанты варшавского письма. – Б. Н.) избрали линию обострения и ухудшения отношений.

Николае Чаушеску выразил мнение, что внутриполитическая консолидация в Чехословакии действительно нервировала подписантов варшавского письма.

Эдвард Кардель отметил, что именно это первично. Им мешала как раз внутренняя консолидация в Чехословакии, им мешал процесс демократизации на социалистической основе.

Йосип Броз Тито отметил, что им нужны массовые беспорядки и инциденты, как, например, когда группа хулиганов забросала камнями