Как только Жуан Руиш прибыл в Тарифу, то сразу отправился с тем посланием к Мартину Фернандишу, каковой был до того рад ему, что на протяжении долгого времени не мог пресытиться тем, чтобы его выслушивать, по много раз снова спрашивая его обо всех обстоятельствах тех событий, как они произошли.

— Да будет вам оказано здесь гостеприимство такое же, — сказал он тому посланцу, — как на лучшую цветочную Пасху (Pascoa florida), какая только была у меня в сем мире. Скажите Королю, моему сеньору, что я почитаю то за великую милость, и пусть знает он, что воля его не будет обманута тем, что он пожелал известить меня о своей победе; ибо нет в его королевстве человека моего положения, коему я отдам превосходство по части наибольшей радости по поводу доброго его [Короля] события. Однако кабы он не дал мне о том знать чрез вас или чрез кого-либо другого, им посланного, весьма усомнился бы я в том, чтобы тому поверить каким-либо иным путем.

— Однако вам не ведомо, — спросил он, — какой гарнизон был в замке и было ли у мавров намерение встать на его защиту? Каковой вещи я бы не желал, поскольку замок [хорошо] укреплен и мог бы задать Королю некоторый труд.

— Еще когда я отбывал, — ответил Жуан Руиш, — мавры пребывали во владении им, но после того, как я оказался в море, удалившись приблизительно на лигу от города, я узрел знамена поверх башен.

И когда Перу Фернандиш Портокаррейру услышал таким образом то послание, то много сетовал на то, что не был в том деянии, как он прежде испрашивал то у своего отца.

— Вы отняли у меня доброе мое намерение, — сказал он, обращаясь к отцу, — помешав мне в том, чтобы мне быть с Королем, что стало бы для меня великою честью, каковою вещью во все свои дни не перестану я печалиться!

— Кабы мог я предполагать, — отвечал отец, — что деянию сему предстояло окончиться столь легким образом, не допустил бы я подобной задержки (detenca) в том, чтобы устроить твои дела так, как я это сделал; ибо хорошо ведаешь ты намерение, что было у меня относительно сего, и сие было послать тебя на какую-нибудь подготовку (corregimento), дабы [впоследствии] ты отправился туда, куда тебе надлежало; однако представляется, что Бог пожелал завершить дело иным образом, вследствие чего мне представляется, что никогда не слыхал я, чтобы город или поселок были взяты столь скоро. Ибо много раз уже случалось мне посылать моток пряжки для окраски в тот город, и не так быстро бывал он покрыт краскою, как теперь [город] был взят Королем.

— Воистину — сказал он — деяние сие таково, что в настоящее время трудно поверить ему вот так сразу, до тех пор, пока слава о нем не сделается более явной.

Эшкудейру [Жуан Руиш] был весьма добро принят, и равно те, кто с ним был. И затем отбыл Мартин Фернандиш с ним ради вознаграждения (alvissara), как того требовало его положение.

Здесь надлежит вам заметить, что помимо доброй воли, кою проявил тот фидалгу к Королю, имелась весьма великая причина для того, чтобы как он сам, так и все жители Тарифы радовались тому деянию, в особенности потому, что от очей их был удален такой позор, как тот, что имели они в лице тех мавров; ибо с тех пор и до сего дня сами они и их наследники неизменно приносили и приносят себе весьма великие выгоды в том городе, продавая там свои фрукты и [прочий] товар с великим превосходством в прибыли.

ГЛАВА XCI

О том, как Король [Дон Жуан] направил к дому Короля Дона Фернанду Арагонского Жуана Эшкудейру, а затем Алвару Гонсалвиша да Майя, и о вещах, что он послал ему сообщить

Кроме того, направил Король Жуана Эшкудейру, одного доброго человека своего дома, со своим посланием к Королю Арагонскому.

— Вы расскажете Королю Дону Фернанду [Фернандо], — сказал Король, — как я привел свой флот из Португалии к сему городу, и о препятствиях, что возникали у меня по причине как туманов (sarracoes), так и течений, относивших мои корабли; и как я, наконец, постановил, вопреки всему, пойти на город, хоть многими и советовалось мне противное. И вы поведаете ему о порядке, коего мы держались в том, чтобы привести наш флот, и как мои сыновья высадились на Алмине, и каким образом было совершено вступление в город, коим теперь, по милости Божьей, я пребываю во владении. О каковом событии я пишу ему прежде, нежели какому-либо иному государю, из-за великого и доброго расположения, кое к нему имею, и равно из-за желания, мною в нем ощущаемого, к тому, чтобы воевать с неверными.

А затем, по прошествии немногих дней, он [Король Дон Жуан] направил к нему [Королю Дону Фернанду] Алвару Гонсалвиша да Майя, каковой был его ведором-да-фазенда [королевским управляющим] в городе Порту, с другим посольством, в каковом доводил до его сведения, что, поскольку они уже обсуждали посредством своих писем завоевание неверных, «то посему потрудился я взять таким образом сей город, — передавал Король, — разумея, что этим создаю весьма великое препятствие маврам по сю и по ту сторону [пролива]; ибо чрез его [города] посредство могут быть теперь подвигнуты любые вещи, кои мы пожелаем свершить в каждом из сих двух краев относительно уничтожения мавров, ибо те, кому понадобится явиться для войны в сих краях Африки, уже имеют место, где смогут произвести высадку своего флота, и добрую крепость, откуда могут занять страну, и для тех, кто пожелает вести войну с королевством Граадским [Гранадским], это [также] будет весьма выгодно, поскольку в сем городе могут постоянно пребывать корабли для охраны всего пролива, таким образом, что не смогут пройти никакие мавры для того, чтобы помочь другим. Посему я прошу у него [Короля Дона Фернанду], чтобы он дал мне знать о мнении, что имеет относительно сего деяния, дабы я мог устроить и подготовить свои [дела] для того, чтобы продолжить свое намерение».

Весьма доволен был Король Дон Фернанду подобными известиями и посему сказал, что много благодарил Бога за столь доброе событие, что даровал Он Королю Дону Жуану, его другу; однако поскольку был он уже до того стеснен (aficado) одною